Книги, главы из книг для написания диплома, курсовой работы, реферата по предмету Экономика: Развитие российского финансового рынка и новые инструменты привлечения инвестиций. Энтов Р., Радыгин А., Мау В. И др. - 1.2.2. Опыт России 1990-х годов -"Электив"

1.2.2. Опыт России 1990-х годов

Среди особенностей приватизации практически во всех странах с переходной экономикой необходимо отметить такие проблемы, как связь приватизации с изменением властных отношений в обществе; масштабы приватизации; отсутствие рациональной рыночно-конкурентной среды; огромные технические сложности; необходимость идеологического выбора; отсутствие на стартовом этапе необходимой институциональной инфраструктуры; высокий уровень коррупции и иных криминальных явлений.

Хотя России не пришлось решать такие проблемы, как реституции или заметный региональный сепаратизм в ходе приватизации, в российских условиях разработка и реализация приватизационной политики особенно усложняется в силу действия (более весомого по сравнению с другими странами переходной экономики) следующих общепризнанных факторов:

во-первых, параллельно с процессом выбора глобальных моделей происходит спонтанный перевод государственных предприятий и имущества в иные формы собственности (коллективные и частные, или же квази-коллективные и квази-частные) на микроуровне;

во-вторых, высочайший уровень концентрации, наравне с отсталостью многих секторов российской промышленности, препятствуют проведению эффективной и социально “мягкой” структурной перестройки до и в ходе приватизации;

в-третьих, и это, на наш взгляд, наиболее важно, именно приватизация и проблемы преобразования собственности есть та область экономических реформ, где политический и популистский прессинг наиболее тяжел.

Политический фактор в приватизационной политике, в частности, самым непосредственным образом усиливает противоречивость и нестабильность законодательной базы, что проявляется в отсутствии единого правового подхода, одномоментном действии противоречащих друг другу нормативных актов, частой смене тактических установок и моделей, принятии в ряде конкретных случаев актов, дающих той или иной стороне эксклюзивные права вне рамок законодательства, возможность отмены уже принятых решений. Более того, высочайшая степень политизации приватизационного процесса в России и, следовательно, конфликтно-компромиссный характер его развития обусловливали выбор приватизационной модели, ориентированной на максимальное достижение социального компромисса. Это, в свою очередь, вело к исключительно высокому уровню трансакционных издержек при реализации приватизационной программы.

На постприватизационной стадии развития предприятий значение политического фактора (особенно для крупнейших предприятий) также остается исключительно велико. Это прямо касается и проблем корпоративного управления.

Если 1985-1989 гг. можно охарактеризовать как период косметических изменений действовавшей системы, когда любые альтернативные формы собственности рассматривались лишь в контексте “многоукладной социалистической экономики” с доминирующим госсектором, то 1990-1991 гг. - это годы более систематических реформ или, что точнее, более систематических концепций прорыночных преобразований. Заметный сдвиг произошел в идеологических подходах к вопросам собственности в целом и реформирования соответствующих отношений в частности. Последнее проявлялось и в содержании рассматривавшихся программ, и в принятом в этот период законодательстве. Одновременно - на фоне продолжающихся дискуссий о допустимости альтернативных форм собственности и методах приватизации - резко активизировался спонтанный процесс: номенклатурно-бюрократический, номенклатурно-территориальный, “коллективный”, “менеджериальный” и др.

Вне зависимости от содержательных оценок рассматриваемого процесса, 1992 год войдет в историю России как год старта крупномасштабной реформы в сфере отношений собственности на основе разработанного приватизационного законодательства. Если годы 1993-1994 стали годами интенсивного наращивания “критической массы” соответствующих количественных преобразований, то для 1995-1996 гг. стали характерны в сущности неудачные попытки перехода к новой - “денежной” - приватизационной модели.

Первая программа приватизации (1992 г.) стала основополагающим документом для последующей масштабной приватизации в 1992-1994 гг., и, одновременно, компромиссом, с одной стороны, между “платной” (для активной части населения) и безвозмездной (ваучеры всему населению и льготы трудовым коллективам) приватизацией, и, с другой стороны, между моделью “приватизации для всех” и разделом собственности среди работников предприятий. Этот компромисс обусловил такие явные, с экономической точки зрения, недостатки осуществлявшейся модели, как остаточная методика оценки имущества, игнорирование реструктурирования (привлечения инвестиций) предприятий перед и в ходе технической приватизации, проблемы социальной инфраструктуры предприятий, игнорирование демонополизации одновременно с проблемой сохранения технологических цепей, отсутствие инвестиций и ряд других.

К негативным аспектам российской приватизации можно отнести и высокий уровень коррупции и криминализации этого процесса. В то же время вряд ли оправданно широко распространенное утверждение, что именно приватизация породила волну криминала в российском обществе. Действительно, приватизация создала новые многочисленные объекты для приложения криминальных интересов, однако активная экспансия последних в сферу приватизации (как и иные сферы) связана прежде всего с общим положением дел в области социально-экономических, политических и правовых реформ, правоохранительных органов, политической воли у государственной власти и состоянием общества в целом.

Как известно, стержнем российской приватизационной программы стала модель массовой приватизации, которая объединила широкомасштабную корпоратизацию (сторона предложения) и распределение приватизационных чеков среди граждан России (сторона спроса). Важными элементами этой модели стали закрытая подписка на акции среди инсайдеров, система чековых аукционов и система посредников - чековых инвестиционных фондов.

И критики, и сторонники чековой модели, срок действия которой истек 30 июня 1994 г., сходятся только в одном: формальный количественный успех программы “массовой приватизации” бесспорен и очевиден. Итоги же реализации программы массовой приватизации, лежащие за рамками количественных оценок, были и остаются предметом острых содержательных дискуссий.

С точки зрения идеологов российской приватизации, прагматическим обоснованием введения этой модели стал учет реальной ситуации на момент начала технической приватизации: отсутствие платежеспособного спроса населения; “нулевой” интерес иностранных инвесторов; наличие свыше 240000 государственных и муниципальных предприятий (что требовало типовых стандартных процедур приватизации); необходимость максимально высоких темпов легального приватизационного процесса (на первом этапе) для блокирования интенсивной спонтанной приватизации и ряд других.

Не менее важно и осознание реальных (реально достижимых) целей приватизации в переходной экономике на разных этапах трансформации. Достаточно наивно оценивать итоги реализации этой модели по тем формальным целям, которые были записаны в программах приватизации. Реальная цель, на наш взгляд, была лишь одна: временное массовое распределение и закрепление формальных прав частной собственности в российском обществе при минимуме социальных конфликтов в расчете на последующие трансакции в пользу эффективных ответственных собственников. Иными словами, с завершением модели массовой приватизации завершается количественный этап, в рамках которого можно говорить о приватизации только с точки зрения “технических” определений.

Его важнейшим итогом - с точки зрения перспектив развития новой системы прав собственности - стало формирование новых экономико-правовых механизмов и институциональных структур. В частности, это:

- корпоративный сектор экономики (30 000 АО);

- рынок корпоративных ценных бумаг, включая инфраструктуру торговли и вторичный рынок акций приватизированных предприятий (капитализация в сентябре 1997 г. свыше 100 млрд. долларов);

- система (пока переходная, но уже довольно мощная) институциональных инвесторов;

- социальный слой, который с учетом его крайней неоднородности и правовой незащищенности можно назвать слоем собственников (около 40 млн. формальных акционеров по итогам массовой приватизации).

По оценкам Госкомимущества РФ и Министерства экономики РФ, доля в ВВП государственного сектора в 1994 г. составляла 38%, в 1996 - 23. Доля приватизированных предприятий (включая корпорации с долей государства) соответственно 37 и 39%, доля изначально частных предпритий - соответственно 25 и 38%. Для понимания незначительной динамики доли приватизированных предприятий следует учесть тот факт, что к концу 1994 г. практически все крупнейшие российские предприятия преобразовались в АО, поэтому доля корпоративного сектора в ВВП не могла весомо измениться в 1995-1996 гг.

Нерешенные в рамках модели 1992-1994 гг. задачи - прежде всего реструктурирование предприятий и привлечение инвестиций - требовали формирования такой приватизационной модели, которая хотя бы частично могла компенсировать предприятиям по сути внеэкономические методы продаж на первом этапе.

В 1992-1994 гг. игнорирование инвестиционной ориентации продаж в ходе приватизации легко оправдывалось чековой моделью, подчиненной иным задачам. Тем не менее, с началом “денежного” этапа, несмотря на заявления руководителей Госкомимущества РФ о начале после июня 1994 г. “инвестиционной эры” в российской приватизации, дилемма “инвестиции - бюджет” совершенно явно решена в пользу последнего как в 1995, так и в 1996-1997 гг. Во многом это обусловлено конъюнктурными политическими мотивами решения краткосрочной тактической задачи. Отсюда становится очевидным и ключевой критерий выбора основного метода продаж вне зависимости от отраслей и регионов - максимизация доходов федерального бюджета.

Наиболее интенсивно “инициативно-добровольная” приватизация (по крайней мере подача заявок) происходила в 1993 г., а для 1994-1996 гг. характерно неуклонное и стабильное снижение темпа вовлечения новых объектов. Одновременно в результате массовой приватизации 1992-1994 гг. в распоряжении государства осталось такое количество пакетов акций предприятий, проблема продажи которых стала ключевой как для собственно приватизационной политики 1995-1996 гг., так и для интенсивного лоббирования в этой сфере.

С точки зрения либерального крыла правительства, дополнительным стимулом к распродаже пакетов стал общепризнанный факт несостоятельности государства как управляющего федеральными пакетами в имеющихся объемах и в современных экономических реалиях. Вместе с тем, задача организации эффективных продаж указанных пакетов стала заведомо неразрешимой по следующим причинам:

- бюджетные соображения требуют продавать “больше, дороже и быстрее”;

- соблазн продать разом многие пакеты наталкивается на суровые реалии отсутствия адекватного платежеспособного спроса и прямую угрозу краха фондового рынка;

- продажа пакетов акций наиболее привлекательных предприятий сегодня крайне неэффективна экономически в силу очевидной недооценки их активов и одновременно трудна по причинам многостороннего лоббирования и начавшегося в некоторых отраслях передела “влияний” под видом организационно-правовых реорганизаций;

- наиболее убыточные непроданные предприятия (пакеты) необходимо продавать для снижения расходного бремени бюджета, но вряд ли найдутся покупатели;

- наконец, наличие чисто политических факторов, связанных с выборами и нежеланием предоставлять оппозиции аргументы для критики.

Как показала практика, массовый “сброс” оставшихся пакетов акций не принес и не мог принести бюджетных доходов. И в 1995 г., и в 1996 г. за счет этого источника были получены относительно небольшие суммы порядка 1 трлн. рублей. Помимо других имевшихся причин (перераспределение собственности, политические события), именно провал бюджетных заданий обусловил появление квази-приватизационных инструментов, таких как залоговые аукционы, зачет долгов предприятий бюджету и бюджета регионам и др.

В соответствии со скорректированным плановым доходом федерального бюджета на 1995 г. (закон от 27 декабря 1995 г.) доходы от продажи имущества должны были составить 4785,4 млрд. рублей при общем запланированном доходе 4991,8 млрд. рублей. Формально это бюджетное задание было выполнено за счет залоговых аукционов, совокупная доля которых в доходе федерального бюджета от приватизации составила 70,8%.

Совокупное плановое бюджетное задание на 1996 г. по доходам от приватизации составляло 12,4 трлн. рублей. Госкомимущество полагало реалистичной цифру порядка 8,5 трлн. рублей. Реальный же итог 1996 г. - 1,032 трлн. рублей (в том числе 203 млрд. - зачет долгов федерального бюджета субъектам федерации в обмен на пакеты акций, 341 млрд. рублей - поступления от управления федеральной собственностью).

Как уже отмечалось, для 1995-1997 гг. стало характерным использование различных “нестандартных” методов приватизации, инициированных крупнейшими банками. Это связано со многими факторами:

- фактический провал “денежной” приватизации 1995-1996 гг. (прежде всего - отсутствие спроса на большинство продаваемых пакетов);

- совпадение интересов правительства (пополнение доходной части бюджета любыми методами) и ряда банков (захват контроля в некоторых промышленных и добывающих корпорациях с минимальными издержками);

- наличие огромной задолженности предприятий бюджету и друг другу;

- развертывание новой “войны за собственность” между крупнейшими финансовыми и промышленными группировками России.

Согласно Закону “О федеральном бюджете на 1997 г.”, поступления соответствующих средств в доходную часть федерального бюджета были определены в размере 6,5 трлн. рублей, в том числе 4,1 трлн. - от продажи государственного имущества, 2,3 трлн. - дивиденды по акциям и арендная плата. С учетом многих льгот по дивидендам и по арендной плате для ряда крупнейших компаний (Газпром, Лукойл, ЕЭС России) и некоторых министерств (МПС, Миноборонпром и др.), последняя цифра была явно нереальна.

Как и в 1995-1996 гг., правительство рассматривало приватизацию в 1997 г. как средство решения бюджетных проблем. Опыт прежних лет продемонстрировал крайне низкую эффективность (для бюджета) массовых продаж в ходе “денежной” приватизации, поэтому было принято решение обеспечить поступления в бюджет за счет нескольких крупных сделок.

В целом же, если абстрагироваться от острого бюджетного кризиса, было немало весомых факторов, которые действовали в пользу переноса ряда сделок:

- неблагоприятная конъюнктура в ноябре-декабре 1997 г. на фондовом рынке и отток по крайней мере портфельных инвесторов;

- политические причины, связанные с конфликтами между крупнейшими финансовыми группировками;

- неэффективность одновременных продаж крупных пакетов нескольких компаний;

- необходимость элементарной технической подготовки крупных сделок (например по “Роснефти” - назначение реестродержателя и проведение подписки на акции среди занятых компании до начала любых открытых торгов).

Более широко применительно к 1995-1997 гг. непосредственно в сфере приватизации можно говорить о трансформации единой приватизационной политики в:

(а) по сути спонтанный процесс “остаточной приватизации” (пакеты акций “рядовых” предприятий, оставшиеся после реализации массовой модели);

(б) доминирование бюджетных мотиваций при принятии приватизационных решений;

(в) использование приватизационных (квази-приватизационных) инструментов для привлечения политических союзников среди региональной элиты и крупнейших финансовых группировок;

(г) заметная “регионализация” приватизационного процесса, в том числе в политических целях;

(д) тесно связанный со всеми указанными выше особенностями процесс консолидации и интенсивного дальнейшего перераспределения собственности между крупнейшими финансовыми альянсами и компаниями - естественными монополиями.

Большинство из указанных выше процессов оказывали непосредственное влияние на структуру собственности российских АО и формирующуюся национальную модель корпоративного управления и контроля в России.

Таблица 1.2.

Сравнение финансово-экономических интегральных показателей эффективности государственных и приватизированных предприятий промышленности по отраслям*

Наименование отраслей

Интегральный показатель эффективности

Государст-венные предприятия

Предприятия (АО)

с долей государст-

ва свыше 25 %

Предприятия (АО)

с долей госу-

дарства менее 25 %

1. Черная металлургия

0.384

0.644

0.505

2. Цветная металлургия

0.534

0.259

0.726

3. Химическая промышленность

0.309

0.533

0.895

4. Машиностроение

0.128

0.696

0.922

5. Строительные материалы

0.178

0.807

0.775

6. Легкая промышленность

0.292

0.461

0.681

7. Пищевая промышленность

0.229

0.488

0.852

8. Медицинская промышленность

0.288

нет данных

0.727

* Фактическая выборка составила 2438 предприятий на базе Регистра Госкомстата РФ, в том числе: 575 государственных предприятий, 596 приватизированных предприятий с долей государства более 25% и 1267 приватизированных предприятий с долей государства менее 25%. Интегральный показатель эффективности рассчитан за 1995 г. на базе 4 показателей экономической эффективности (производительность труда, рентабельность продукции, фондоотдача, оборачиваемость оборотных средств) и 4 показателей финансового состояния (коэффициенты автономии, маневренности, обеспеченности собственными оборотными средствами и текущей ликвидности). Интегральный показатель вычислялся по каждой группе предприятий и оценивал данную группу по комплексу характеристик в целом. По своему смыслу интегральный показатель представляет собой достигнутый по данной группе уровень характеристик (индивидуальных показателей). Уровень каждого индивидуального показателя нормирован по сравниваемым группам предприятий от “0” до “1”: “0” – худшее значение среднего показателя, “1” – лучшее. Детальная методика расчета изложена в Приложении 2 к указанному ниже источнику.

Источник: “Сравнительный анализ экономических результатов работы российских предприятий различных форм собственности”. Москва, Санкт-Петербург, Международный центр социально-экономических исследований “Леонтьевский центр”, 1996.

Указанные выводы имеют принципиальное значение и для целей настоящей работы.

Влияние “остаточной приватизации” на перспективы рынка облигаций двояко:

– с одной стороны, освобождение предприятия от государственной доли (свыше 25%) снимает ограничения для дополнительных эмиссий акций, поэтому предприятие получает большую свободу выбора (возможно, в ущерб облигационному варианту);

– с другой стороны, чем более “глубокоприватизированным” является предприятие, тем раньше стабилизируется структура собственности и тем лучше (с некоторыми отклонениями) его финансово-экономические показатели. Последнее утверждение основано, в частности, на, приводимых ниже результатах обследования (см. таблицу 1.2.).

Очевидно, что это благотворно влияет и на инвестиционную привлекательность потенциального облигационного выпуска данного предприятия. Таким образом, в качестве одного из критериев отбора потенциальных эмитентов корпоративных облигаций может быть выдвинуто общее условие доминирования частных акционеров.