Книги, главы из книг для написания диплома, курсовой работы, реферата по предмету Литература: ПОЭЗИЯ И ПРОЗА (В.Е. Хализев, Теория литературы, М., 2002.)

Формы стихотворной речи

Формы стихотворной речи весьма разнообразны. Они тщательно изучены. Стиховедение — одна из основательно разработанных литературоведческих дисциплин. Существуют серьезные учебные пособия с отсылками к научным исследованиям в данной области1. Поэтому стиховедческие понятия и термины (системы стихосложения, метры и размеры, строфика, рифмы и их виды) в нашей книге не описываются.

Стиховые формы (прежде всего метры и размеры) уникальны по своему эмоциональному звучанию и смысловой наполненности. М.Л. Гаспаров, один из самых авторитетных современных стиховедов^ утверждает, что стихотворные размеры не являются семантически тождественными, что ряду метрических форм присущ определенный «семантический ореол»: «Чем реже размер, тем выразительнее напоминает он о прецедентах своего употребления: семантическая насыщенность русского гекзаметра или имитаций былинного стиха велика <...> четырехстопного ямба (наиболее распространенного в отечественной поэзии. — В.Х.) — ничтожна. В широком диапазоне между этими двумя крайностями располагаются практически все размеры с их разновидностями»2.

Природа семантических ореолов стиховых форм осознается учеными по-разному. Ныне упрочилась концепция, согласно которой эмоциональное воздействие размеров и их разновидностей сопряжено с культурно-художественной памятью поэтов и читателей: «В основе использования традиционных для данной темы или для данного жанра метров обычно лежит стремление напомнить читателю те образы и переживания, которые связаны с прочитанными ранее произведениями сходного типа, и тем усилить впечатление от данной вещи»3.

Вместе с тем нельзя отрицать, что метрические формы обладают и некоторыми имманентными свойствами, располагающими к определенного рода семантике. В какой-то степени различны «тональность» и эмоциональная атмосфера размеров трехсложных (большая стабиль¬ность и строгость течения речи) и двусложных (в связи с обилием пиррихиев — большие динамизм ритма и непринужденная изменчи¬вость характера речи); стихов с большим количеством стоп (торжест¬венность звучания, как например, в пушкинском «Памятнике») и малым (колорит игровой легкости: «Играй, Адель,/ Не знай печали»). Различна, далее, окраска ямба и хорея (стопа последнего, где ритми¬чески сильным местом является ее начало, сродни музыкальному такту; не случайно напевно-плясовая частушка всегда хореична), стихов силлабо-тонических (заданная «ровность» речевого темпа) и собствен¬но тонических, акцентных (необходимое, предначертанное чередова¬ние замедлений речи и пауз — и своего рода «скороговорки»).

Особый колорит русскому силлабо-тоническому стиху XIX—XX вв. придает отсутствие рифмы (на фоне ее безусловного преобладания). Так, пятистопный белый ямб, прочно закрепленный за стихотворной драматургией после перевода В.А. Жуковским «Орлеанской девы» Ф. Шиллера (в основном благодаря Пушкину: «Борис Годунов», «ма¬ленькие трагедии», а также стихотворения «Он между нами жил...» и «Вновь я посетил...»), впоследствии стал в лирической поэзии (особен¬но — Серебряного века) устойчивым выражением определенного (хотя и трудно определимого) эмоционально-смыслового начала. Циклы А.А. Блока («Вольные мысли») и А.А. Ахматовой («Эпические мотивы», «Северные элегии»), ряд стихотворений И.А. Бунина («В степи», «Веснянка», «Отрывок», «В Москве», «Эсхил», «Воскресенье») и Вл.Ф. Ходасевича («Обезьяна», «Встреча», «2-го ноября», «Музыка»), «Альпийский рог» Вяч.И. Иванова, «Я не увижу знаменитой «Фед-ры»...» О.Э. Мандельштама, «Эзбекие» Н.С. Гумилева, написанные именно этим размером, при всей серьезности их различий, сходны глубинной тональностью, возвышенной, неторопливо спокойной, но внутренне напряженной. Сочетая строгость, присущую стиху, и «про¬заическую» свободу ведения речи, они передают родственное внимание лирических героев к близкой им, «обычной» реальности, а вместе с тем эпически весомы, масштабны, властно захватывают сферы судь¬боносные, исторические, общебытийные.

Стиховая форма «выжимает» из слов максимум выразительных возможностей, с особой силой приковывает внимание к словесной ткани как таковой и звучанию высказывания, придавая ему как бы предельную эмоционально-смысловую насыщенность.