Cтатьи, выдержки из статей для написания диплома, курсовой работы, реферата по предмету Юриспруденция: Курс уголовного права. Том 5. Особенная часть.

_ 2. История развития законодательства об ответственности за преступления против правосудия

Российское законодательство на протяжении всей истории своего развития предусматривало ответственность за преступления против правосудия.

Правовые акты дореволюционной России содержали достаточно широкий перечень уголовно наказуемых деяний, препятствующих осуществлению правосудия. Первоначально нормы об ответственности за преступления против правосудия были расположены в различных главах источников права. Например, неправосудие, ответственность за которое устанавливалась еще Судебниками 1497 и 1550 гг., относилось к должностным преступлениям, а лжесвидетельство и лжеприсяга - к преступлениям против веры.

Уложение о наказаниях уголовных и исполнительных 1845 г. содержало ряд статей о преступлениях, посягающих на интересы правосудия. Эти нормы были включены в раздел "Преступления против порядка управления", где предусматривалась ответственность за взлом тюрем, увод или побег находящихся под стражей или надзором, а также в раздел "Преступления, нарушающие общественное спокойствие и порядок", в котором имелась норма об ответственности за лжедонос, лжесвидетельство и ложные показания. Должностные преступления регулировались специальной главой "О преступлениях и проступках чиновников при следствии и суде".

В Уголовном уложении 1903 г. преступлениям против правосудия была посвящена специальная глава "О противодействии правосудию", которая содержала 22 статьи, устанавливающие ответственность за следующие деяния: лжедонос; лжесвидетельство; подделку или предъявление суду лжедоказательства; лжеприсягу; ложные бесприсяжные показания в собственном деле; недонесение; отказ от представления вещественного или письменного доказательства по уголовному делу; укрывательство; погребение или сокрытие мертвого тела до судебно-медицинского осмотра при отсутствии цели скрыть следы преступления; отказ свидетеля, понятого, сведущего лица (эксперта) или переводчика без уважительной причины исполнять свои обязанности в процессе следствия или судебного рассмотрения дела; освобождение лица, находящегося в местах заключения или под стражей; побег из-под стражи или из места заключения; побег с поселения; побег с каторги; самовольное оставление обязательного места жительства или самовольное пребывание в местах, запрещенных для проживания, а также самовольное пользование правом, которого виновный лишен по приговору суда; нарушение распоряжения суда о невыезде с места жительства или временного пребывания. В данную главу была помещена норма об освобождении от наказания за недонесение и укрывательство, если это касалось преступления, в котором принимал участие сам обвиняемый или члены его семьи, а также если между ним и укрываемым существовали близкие родственные отношения.

Многие преступления, входившие в данную главу и известные современному законодательству, имели особенности, отличающие их от аналогичных составов действующих в настоящее время уголовно-правовых норм. Так, ответственность за лжедонос была представлена в Уложении двумя статьями. В одной из них шла речь о заведомо ложном заявлении органам власти, от которых зависело возбуждение уголовного преследования, о преступном деянии без указания на лицо, его совершившее (ст. 156). Другая статья посвящалась доносу в тесном смысле слова с заведомо ложным обвинением определенного лица в совершении преступления или служебного проступка с указанием оснований такого обвинения (ст. 157).

Представляется интересной и норма об ответственности за лжесвидетельство как заведомо ложные показания при производстве следствия или суда, даваемые свидетелями, "сведущими лицами", т.е. экспертами, переводчиками или при дознании "через окольных людей" (ст. 158).

Ложное заявление о каком-либо событии, сделанное на следствии или в суде лицом, на показаниях которого основывалось судебное решение или которое удостоверяло юридический факт, несомненно, представляло опасность для правосудия. Поэтому лжесвидетельство - это прежде всего преступление против правосудия, хотя оно подкреплялось религиозной присягой, что являлось основанием отнесения его к религиозным преступлениям. При работе над Уголовным уложением 1903 г. было признано нецелесообразным содержащееся в Уложении 1845 г. различие понятий "лжеприсяга", которая относилась к группе преступлений против веры, и "лжесвидетельство" как преступления против общественного спокойствия и порядка. Такое разделение приводило к дублированию одних и тех же положений и не способствовало четкости в формулировках составов.

Ненаказуемым по Уложению 1903 г. является лжесвидетельство лица, имеющего по закону право отказаться от дачи показаний, если на такое право ему не было предварительно указано (ч. 2 ст. 158). По Уставу уголовного судопроизводства мог отказаться от дачи показаний и, следовательно, избежать ответственности за лжесвидетельство близкий родственник обвиняемого, если он не был предупрежден о таком его праве и дал показания.

Ответственность за недонесение по Уголовному уложению 1903 г. предусматривалась несколькими статьями (ст. 162-164). В первой из них шла речь об ответственности за неизвещение без уважительной причины "подлежащей власти или угрожаемого лица" о достоверно известном виновному замышляемом или предпринятом тяжком преступлении при условии возможности предупреждения или прекращения последнего.

Две другие нормы (ст. 163-164) посвящались ответственности за несообщение о достоверно известных определенных видах тяжких преступлений, направленных против Верховной Власти, Священной Особы Императора, Членов Императорского Дома, о государственной измене, а также об участниках этих преступлений.

Н.С.Таганцев, комментируя Уголовное уложение 1903 г., справедливо отмечал, что обязанность противодействия преступлениям есть нравственно-гражданская обязанность, наложить ее на каждого означало превращение каждого гражданина в полицейского служителя, карая его за невоспрепятствование как за неисполнение служебных обязанностей*(256). Поэтому по Уложению уголовно наказуемым было недонесение только об определенных преступлениях, представляющих повышенную общественную опасность. Субъектами этих преступлений являются частные лица. Случаи недонесения, совершенные должностными лицами, перечислялись в главе о служебных злоупотреблениях (ст. 643-644).

В Уложении вопросам ответственности за укрывательство посвящались четыре статьи (ст. 166-169). Укрывательство было отделено не только от соучастия в преступлении, но и от пользования плодами преступления, которое относилось к имущественным преступлениям (ст. 616-619).

Уложение различает укрывательство преступного деяния и преступника. При первом виде укрывательства (ст. 166) действия виновного заключаются в повреждении, сокрытии или захвате доказательства по уголовному или гражданскому делу. При этом в законе различаются два случая, когда: 1) поврежденные, сокрытые или захваченные вещи уже приобщены к производству по уголовному или гражданскому делу лицами, производящими расследование, или судом; 2) они остались еще неизвестными органам правосудия.

Второй вид укрывательства (ст. 167 и 169) включал сокрытие и содействие в сокрытии лица, совершившего преступление. Ответственность за укрывательство лица, совершившего преступление, дифференцировалась в зависимости от вида наказания, к которому приговаривалось укрываемое лицо, и от тяжести преступления. Укрываемый может быть привлечен к следствию или суду или может разыскиваться властью по подозрению в совершении преступления, либо он еще не разыскивался властью, но совершил тяжкое преступление.

Уложением предусмотрены также особые случаи укрывательства, к которым относились: явка с повинной в преступлении, заведомо совершенном другим лицом; заведомо ложная выдача себя за лицо, обвиняемое в преступлении; отбывание наказания в виде лишения свободы за другое лицо, приговоренное к такому наказанию.

Ряд преступлений, посягающих на интересы правосудия, содержится в главе "О преступных деяниях по службе государственной и общественной". Субъектами этих преступлений являются служащие: виновные в непринятии мер или неучинении действий вопреки служебной обязанности по преследованию преступлений или по приведению в исполнение вошедших в законную силу определений, решений или приговоров суда (ст. 639); обязанные предупреждать и пресекать преступные деяния, виновные в непринятии мер по выполнению этой обязанности, если это повлекло совершение преступления (так называемое служебное попустительство) (ст. 643); виновные в недонесении о преступлении (ст. 643-644); исполнительных органов власти (полиция безопасности), обязанных принимать меры к задержанию преступников (специальные случаи укрывательства) (ст. 645); виновные в незаконном лишении свободы вследствие незнания своих обязанностей или небрежности (ст. 649); виновные в незаконном производстве обыска, осмотра или выемки (ст. 650); виновные в побеге арестанта вследствие небрежного исполнения своих обязанностей (ст. 652); виновные в вымогательстве показаний обвиняемого, свидетеля или сведущего лица (ст. 676); судьи, виновные в постановлении заведомо неправосудного решения (ст. 675); присяжные заседатели, виновные в принятии взятки, разглашении тайны совещания или голосования присяжных заседателей, в неявке по вызову суда для исполнения своих обязанностей, в отказе без уважительных причин исполнять свои обязанности (ст. 659, 677-679).

Таким образом, Уголовное уложение 1903 г. содержало достаточно развитую систему норм, способных обеспечить охрану правосудия от преступных посягательств со стороны как служащих государственных органов и присяжных заседателей, так и других лиц (свидетелей, потерпевших, экспертов, переводчиков, арестованных, осужденных, лиц, могущих нарушить отправление правосудия лжедоносом, лжесвидетельством, укрывательством, недонесением и т.д.).

При всем своеобразии институтов дореволюционного законодательства в сфере преступлений против правосудия основные его положения стали базовыми для советского уголовного законодательства в этой области.

Уже в первые годы советской власти появились специальные нормы об ответственности за преступления против правосудия. Так, декретом ВЦИК от 15 апреля 1919 г. "О лагерях принудительных работ" предусматривалась ответственность за побег из лагерей*(257). Был принят Декрет СНК от 24 ноября 1921 г. о наказании за ложные доносы*(258), который устанавливал ответственность за заведомо ложный донос органу судебной и следственной власти о совершении определенным лицом преступления, а также ответственность за ложные показания, данные свидетелем, экспертом или переводчиком при дознании, следствии или судебном разбирательстве по делу.

В первом Уголовном кодексе РСФСР 1922 г. преступления против правосудия не выделялись в качестве главы с самостоятельным родовым объектом, а были отнесены к различным главам: контрреволюционным преступлениям, преступлениям против порядка управления, должностным преступлениям, преступлениям против жизни, здоровья и достоинства личности, нарушению правил, охраняющих народное здравие, общественную безопасность и публичный порядок.

В разделе "О контрреволюционных преступлениях" главы "Государственные преступления" предусматривалась ответственность за укрывательство и пособничество контрреволюционным преступлениям, не связанные с непосредственным совершением этих преступлений, и при неосведомленности об их конечных целях (ст. 68 УК).

К преступлениям против порядка управления, составляющим второй раздел главы "Государственные преступления", были отнесены недонесение о достоверно известных предстоящих и совершенных контрреволюционных преступлениях (ст. 89); освобождение арестованного из-под стражи или из места заключения или содействие его побегу (ст. 94); побег арестованного из-под стражи или из места заключения, учиненный посредством подкопа, взлома или вообще повреждения затворов, стен и т.п., а равно побег с места высылки или с пути следования к ней (ст. 95); оглашение данных предварительного следствия, дознания или ревизионного производства Рабоче-крестьянской инспекции (ст. 104-а).

Глава "Должностные (служебные) преступления" включала такие преступления против правосудия, как постановление судьями из корыстных или иных личных видов неправосудного приговора (ст. 111); незаконное задержание, незаконный привод, а также принуждение к даче показания при допросе, заключение под стражу в качестве меры пресечения из личных либо корыстных видов (ст. 112).

В главе "Преступления против жизни, здоровья и достоинства личности" были помещены нормы об ответственности за заведомо ложный донос (ст. 177) и заведомо ложные показания (ст. 178).

В главе "Нарушение правил, охраняющих народное здравие, общественную безопасность и публичный порядок" содержалось лишь одно преступление, посягающее на интересы правосудия - самовольное оставление определенного, установленного законным распоряжением администрации или судебных властей местопребывания (ст. 223).

Некоторые из норм о преступлениях против правосудия были внесены в Уголовный кодекс 1922 г. позднее постановлениями ВЦИК от 11 ноября 1922 г.*(259), от 10 июля 1923 г.*(260) и декретом ВЦИК и СНК от 25 августа 1924 г.*(261)

Уголовный кодекс РСФСР 1926 г. также не имел специальной главы о преступлениях против правосудия. Статьи о соответствующих преступлениях были включены в три главы: "Контрреволюционные преступления", "Преступления против порядка управления" и "Должностные преступления".

В главе "Контрреволюционные преступления" посягательства на интересы правосудия были представлены нормой об ответственности за укрывательство и пособничество контрреволюционным преступлениям, а также за недонесение о достоверно известных фактах их подготовки и совершения.

Специальных составов об укрывательстве и недонесении об иных преступлениях этот Кодекс не предусматривал, поскольку заранее не обещанное укрывательство относилось к пособничеству. Уголовные кодексы ряда других союзных республик включили нормы о сокрытии преступления, преступника или следов преступления, не являющихся содействием преступлению (например, Кодексы Украины и Грузии). По поводу недонесения в Общей части Уголовного кодекса 1926 г. (ст. 18) говорилось, что оно влечет уголовную ответственность только в случаях, специально указанных в законе. Например, согласно Указу Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. "Об уголовной ответственности за хищения государственного или общественного имущества"*(262) наказуемо было недонесение о хищении государственного или общественного имущества, совершенном повторно, а равно организованной группой или в крупных размерах.

Норма об ответственности за ложный донос и ложные показания в Кодексе 1926 г. помещалась в главе "Преступления против порядка управления", а в Кодексе 1922 г. - в главе "Преступления против жизни, здоровья и достоинства личности". Это означает, что в данном случае законодатель признал приоритет охраны интересов правосудия.

К преступлениям против порядка управления были отнесены и самовольное оставление назначенного постановлением судебного или административного органа местопребывания, а равно неявка в срок к назначенному теми же органами месту жительства.

Таким образом, в Уголовном кодексе 1926 г. содержались следующие преступления против правосудия: постановление судьями неправосудного приговора, решения или определения (ст. 114); незаконное задержание, незаконный привод, принуждение к даче показаний (ст. 115); заведомо ложный донос, заведомо ложное показание (ст. 95); уклонение или отказ свидетеля, эксперта, переводчика и понятого от выполнения своих обязанностей, уклонение от исполнения своих обязанностей народного заседателя, воспрепятствование явке свидетеля или народного заседателя для исполнения своих обязанностей (ст. 92); оглашение данных предварительного следствия, дознания или ревизионного обследования (ст. 96); побег арестованного из-под стражи или из места заключения, побег с места обязательного поселения или пути следования к нему, самовольное временное оставление назначенного постановлением судебного или административного органа местопребывания, неявка в срок к назначенному теми же органами месту жительства (ст. 82); незаконное освобождение арестованного из-под стражи или из места заключения либо содействие его побегу (ст. 81).

Для последующего развития законодательства характерна тенденция к более эффективной уголовно-правовой охране отношений, складывающихся в области правосудия.

В Уголовном кодексе РСФСР 1960 г. законодатель пошел по пути дифференциации уголовной ответственности за преступления против правосудия, более четкого описания составов и их признаков, исключил ряд деяний, не представляющих большой общественной опасности, ввел ответственность за деяния, которые не были предусмотрены предшествующими уголовными кодексами. В Кодекс 1960 г. были включены такие новые составы преступлений, как привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности (ст. 176); понуждение свидетеля или потерпевшего к даче ложных показаний или эксперта к даче ложного заключения либо подкуп этих лиц (ст. 183); растрата, отчуждение или сокрытие имущества, подвергнутого описи или аресту (ст. 185); укрывательство преступлений (ст. 189); недонесение о преступлениях (ст. 190).

Впервые преступления против правосудия были выделены в самостоятельную главу, которая включала 15 статей. Эта глава помещалась между должностными преступлениями и преступлениями против порядка управления, что вполне оправданно, поскольку родовым объектом этих трех групп преступлений является правильное функционирование различных аспектов государственного аппарата. Для преступлений против правосудия - это общественные отношения, обеспечивающие нормальное функционирование органов правосудия.

Начавшаяся в России судебная реформа потребовала укрепления уголовно-правовых гарантий независимости судебной власти в процессе осуществления правосудия. Это нашло отражение и в совершенствовании системы составов преступлений против правосудия, которая в конце 80-х гг. была дополнена нормами об ответственности за вмешательство в разрешение судебных дел (ст. 176.1), об угрозе по отношению к судье и народному заседателю (ст. 176.2), об оскорблении судьи или народного заседателя (ст. 176.3), о неисполнении судебного решения (ст. 188.2), о разглашении сведений о мерах безопасности, принятых в отношении судьи и участников уголовного процесса (ст. 184.1).

Необходимостью повышения эффективности отбывания наказания обусловлено введение в кодекс серии статей, направленных на пресечение действий, которые посягают на нормальную деятельность исправительных учреждений и на режим отбывания наказания. К ним относятся нормы об ответственности за уклонение от отбывания наказания в виде лишения свободы (ст. 188.1), злостное неповиновение требованиям администрации исправительно-трудового учреждения (ст. 188.3), незаконную передачу запрещенных предметов лицам, содержащимся в исправительно-трудовых учреждениях (ст. 188.4).

В Уголовном кодексе РФ 1996 г. сохранена система норм об ответственности за преступления против правосудия. С учетом того, что судебная власть - самостоятельная ветвь власти, ей отведена отдельная глава в разделе "Преступления против государственной власти".

В структуре норм Особенной части Кодекса 1996 г. исследуемые составы занимают такое же место, как и в Кодексе 1960 г., т.е. они расположены между должностными преступлениями и посягательствами на порядок управления.

В Уголовном кодексе 1996 г. нормы о преступлениях против правосудия подверглись значительным изменениям, связанным со стремлением законодателя обеспечить максимальную уголовно-правовую охрану лиц, осуществляющих правосудие, и других участников судопроизводства, а также стабильность приговоров, решений и других судебных актов. Эта цель достигается путем дополнения указанных норм новыми составами, расширения в ряде случаев пределов ответственности и их дифференцирования, конкретизации формулировок составов и их квалифицирующих признаков, введением дополнительных квалифицирующих признаков.

Так, в Уголовный кодекс 1996 г. введены новые нормы об ответственности за посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование (ст. 295), за клевету в отношении судьи, присяжного заседателя, прокурора, следователя, лица, производящего дознание, судебного пристава, судебного исполнителя (ст. 298), незаконное освобождение от уголовной ответственности (ст. 300), фальсификацию доказательств по гражданскому делу, совершенную лицом, участвующим в деле, или его представителем, а также за фальсификацию доказательств по уголовному делу лицом, производящим дознание, следователем, прокурором или защитником (ст. 303), провокацию взятки либо коммерческого подкупа в целях искусственного создания доказательств совершения преступления либо шантажа (ст. 304).

Определенным изменениям подверглись и санкции статей о преступлениях против правосудия. Увеличилось число статей, предусматривающих штраф, который является наиболее распространенным видом наказания в данной группе преступлений. Включены новые виды наказаний: арест, обязательные работы, ограничение свободы, которые составляют альтернативу лишению свободы.

Анализ изменений, внесенных в УК РФ 1996 г., позволяет сделать вывод о том, что на данном этапе законодатель пытается обеспечить охрану отношений по отправлению правосудия в основном за счет расширения сферы уголовной ответственности.

Вместе с тем тенденции гуманизации уголовного законодательства, дифференциации ответственности, создания условий для реализации принципа экономии репрессий проявляются и в декриминализации ряда преступлений против правосудия, предусмотренных Уголовным кодексом 1960 г.

Например, декриминализированы предусмотренные ст. 182 УК 1960 г. уклонение свидетеля или потерпевшего от дачи показаний и отказ или уклонение эксперта от дачи заключения. Низкая степень общественной опасности подобных действий и крайне редкое применение этой нормы на практике являются основанием для ее декриминализации. Совершение указанных действий влечет административную (ст. 165 КоАП РСФСР) или дисциплинарную ответственность.

Уголовный кодекс 1996 г. декриминализировал и такой вид прикосновенности к преступной деятельности, как недонесение о преступлениях. Практическая ненаказуемость этого деяния связана с тем, что недонесение часто сопряжено с заранее не обещанным укрывательством либо с соучастием в преступлении. В обоих случаях оно не требует самостоятельной квалификации, является частью более тяжкого преступления и охватывается статьей об ответственности за него.

В норме об ответственности за укрывательство законодатель значительно сузил рамки состава по сравнению с аналогичной нормой в УК 1960 г. В действующем Кодексе предусмотрена ответственность за укрывательство лишь особо тяжких преступлений.

Статьи об ответственности за ложные показания (ст. 307), за отказ свидетеля или потерпевшего от дачи показаний (ст. 308), за укрывательство преступлений дополнены примечаниями, согласно которым: а) свидетель, потерпевший, эксперт или переводчик освобождаются от уголовной ответственности за дачу ложных показаний, если они до вынесения приговора или решения добровольно заявят о ложности данных ими показаний, заключения или о заведомо неправильном переводе; б) не подлежит ответственности лицо, отказавшееся от дачи показаний против себя самого или своих близких; в) не подлежит уголовной ответственности за заранее не обещанное укрывательство преступлений лицо, являющееся супругом или близким родственником совершившего преступление.

Свидетельством гуманизма действующего уголовного законодательства является также декриминализация таких предусмотренных в УК 1960 г. деяний, как злостное неповиновение требованиям администрации исправительного учреждения и незаконная передача запрещенных предметов лицам, содержащимся в местах лишения свободы и следственных изоляторах. За совершение указанных действий уголовно-правовая ответственность заменена дисциплинарной и административной. Практика показывает, что угроза уголовного наказания не обеспечивает предотвращения данных правонарушений, поэтому их пресечение и профилактика наиболее эффективны в рамках исправительного учреждения при надлежащей деятельности администрации (строгом соблюдении закона, контроле, правильном подборе мер взыскания).

_ 3. Преступления против правосудия, посягающие на жизнь, здоровье, честь и достоинство лиц, осуществляющих правосудие

Непосредственным объектом этих преступлений является нормальная деятельность суда, прокуратуры, органов дознания и следствия, а также жизнь, здоровье, честь, достоинство и имущественные интересы лиц, осуществляющих правосудие или предварительное расследование. Помимо этого закон охраняет жизнь, здоровье и имущественные интересы близких родственников указанных лиц (ст. 295, 296).

Посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование (ст. 295 УК). Наличие в главе о преступлениях против правосудия данной нормы обусловлено необходимостью повышенной защиты лиц, осуществляющих правосудие и предварительное расследование, а также их близких, что является важной уголовно-правовой гарантией независимости этих лиц.

Посягательство на жизнь лиц, осуществляющих правосудие или предварительное расследование, является самым тяжким деянием среди других преступлений рассматриваемой главы. Общественная опасность данного преступления состоит в том, что оно нарушает нормальную деятельность правоохранительных органов, способствующих реализации задач и целей правосудия, путем посягательства на жизнь лиц, участвующих в отправлении правосудия и предварительном расследовании, а также их близких.

Объективная сторона преступления выражается в активных действиях, направленных на лишение жизни лиц, осуществляющих правосудие или предварительное расследование, а также их близких.

Под посягательством на жизнь имеются в виду убийство или покушение на убийство судьи, присяжного заседателя или иного лица, участвующего в отправлении правосудия, прокурора, следователя, лица, производящего дознание, защитника, эксперта, судебного пристава, судебного исполнителя, а равно их близких*(263).

К иным лицам, участвующим в отправлении правосудия, относятся лица, которые принимают участие в рассмотрении соответствующего дела, например, народный заседатель, общественный обвинитель, общественный защитник.

От посягательства на жизнь закон защищает не только лиц, указанных в ст. 295 УК, но и их близких. Понятием "близкие" охватывается широкий круг как близких родственников, перечисленных в п. 9 ст. 34 УПК, так и других лиц, с которыми судья, присяжный заседатель, прокурор и иные лица состоят в близких отношениях личного характера (например, жених или невеста, сожитель).

Подобное посягательство осуществляется в связи с рассмотрением дел или материалов в суде, производством предварительного расследования либо исполнением приговора, решения суда или иного судебного акта. Оно квалифицируется по ст. 295 УК, если совершено во время исполнения указанными лицами обязанностей по осуществлению правосудия и предварительного расследования по поводу этой деятельности спустя какое-то время, если при этом преследовалась цель воспрепятствовать законной деятельности данных лиц или отомстить за такую деятельность. Например, покушение на жизнь присяжного заседателя, совершенное после его участия в рассмотрении уголовного дела, но в связи с этим образует состав рассматриваемого преступления.

Суды при рассмотрении конкретных дел данной категории призваны тщательно выяснять мотивы содеянного и проверять наличие причинно-следственной связи между исполнением потерпевшим своих обязанностей в сфере осуществления правосудия и предварительного расследования и совершенным в отношении него преступлением.

В случаях, когда убийство или покушение на убийство судьи или иных указанных в ст. 295 УК лиц, а равно их близких, не связано с их деятельностью по осуществлению правосудия или предварительного расследования, содеянное подлежит квалификации по статьям кодекса, предусматривающим ответственность за преступления против личности.

Деяние, предусмотренное ст. 295 УК, считается оконченным с момента покушения на жизнь лиц, осуществляющих правосудие или предварительное расследование, а равно их близких, поэтому при квалификации таких действий ссылка на ст. 30 УК не требуется.

С субъективной стороны рассматриваемое преступление характеризуется прямым умыслом. Виновный сознает, что его посягательство направлено против судьи или иных лиц, о которых говорится в ст. 295 УК, а равно против их близких, предвидит возможность или неизбежность наступления смерти этих лиц в результате своих действий и желает наступления таких последствий. Обязательным признаком преступления является наличие специальной цели - воспрепятствование законной деятельности указанных лиц или мести за такую деятельность.

Субъектом преступления может быть вменяемое лицо, достигшее 16 лет. Посягательство на указанных лиц, осуществляемое несовершеннолетними в возрасте от 14 до 16 лет, должно квалифицироваться по п. "б" ст. 105 УК.

Аналогичные нормы о посягательстве на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование, содержатся в законодательстве ряда стран ближнего зарубежья, например, Республики Кыргызстан и Республики Таджикистан.

Угроза или насильственные действия в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования (ст. 296 УК). Опасность этого преступления - в понуждении соответствующих работников органов правосудия к принятию неправосудного решения по уголовному или гражданскому делу. Указанные в данной статье действия по существу представляют собой форму вмешательства в осуществление правосудия, давления на соответствующих работников для обеспечения нужного угрожающему приговора, решения и т.п.

Объективная сторона состоит в угрозе убийством, причинением вреда здоровью, уничтожением или повреждением имущества в отношении судьи, присяжного заседателя или иного лица, участвующего в отправлении правосудия (ч. 1 ст. 296 УК), прокурора, эксперта, судебного пристава, судебного исполнителя (ч. 2 ст. 296 УК), а равно их близких.

По сравнению с Кодексом 1960 г. круг потерпевших существенно расширен. Уголовным законодательством 1960 г. была предусмотрена угроза убийством, насилием или уничтожением имущества по отношению лишь к судье, народному заседателю или присяжному заседателю в связи с осуществлением ими правосудия, а также к их близким родственникам.

Вопрос о потерпевших в аналогичных нормах уголовных кодексов стран ближнего зарубежья решается по-разному. Так, в Кодексе Республики Таджикистан круг потерпевших расширен, в него включены помимо указанных лиц также сотрудники налоговых и таможенных органов. Причем дифференциация ответственности в зависимости от содержания выполняемых потерпевшим функций отсутствует. В Республике Беларусь, наоборот, уголовно наказуемыми являются угроза и насилие, имеющие место лишь в отношении судьи или заседателя в связи с осуществлением ими правосудия, а также в отношении их близких. Причем ответственность за угрозу и насилие в отношении указанных лиц предусмотрена различными статьями (ст. 388, 389 УК).

В теории и практике уголовного права под угрозой понимается психологическое воздействие на потерпевшего с целью изменения его поведения в интересах угрожающего лица. Этим угроза как самостоятельный состав, имеющий специфическую конструкцию, отличается от обнаружения умысла, т.е. высказывания намерения совершить преступление, при котором подобная цель не ставится.

Для наличия состава рассматриваемого преступления достаточно угрозы одним из действий, указанных в законе.

Угроза совершения иных действий, не указанных в ст. 296 УК, не образует состава рассматриваемого преступления. При наличии определенных условий она может оцениваться как подстрекательство к вынесению заведомо неправосудного приговора, решения или иного судебного акта (ст. 33, 305 УК).

Угроза может быть высказана непосредственно потерпевшему или передана ему через третьих лиц.

Угроза должна быть реальной и действительной. При ее оценке должны учитываться как объективные, так и субъективные обстоятельства дела в их совокупности - восприятие угрозы потерпевшим, способ выражения угрозы, личность виновного, его предшествующее поведение и т.п.

Подобная угроза наказуема по ст. 296 УК, если она имеет место в связи с рассмотрением дел или материалов в суде, либо с производством предварительного расследования, либо с исполнением приговора, решения суда или иного судебного акта.

Данные действия могут совершаться виновным, например, для понуждения судьи, присяжного заседателя или иного лица, участвующего в отправлении правосудия, к вынесению менее сурового или оправдательного приговора, разрешению гражданского дела в пользу определенного лица, либо использоваться как средство принуждения прокурора, следователя или лица, производящего дознание, к прекращению уголовного дела, освобождению обвиняемого из-под стражи и т.п.

При предъявлении иных требований угроза перечисленным лицам не влечет ответственность по ст. 296 УК.

Преступление считается оконченным с момента высказывания или иной формы выражения угрозы, независимо от ее воздействия на предварительное расследование, рассмотрение дел или материалов в суде либо на исполнение приговора, решения или иного судебного акта.

С субъективной стороны подобные действия совершаются только с прямым умыслом. Виновный сознает, что угрожает убийством, причинением вреда здоровью, уничтожением или повреждением имущества судье или иным лицам, указанным в законе, а равно их близким в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования, и желает воздействия угрозы на потерпевшего.

Из смысла закона вытекает и наличие у виновного специальной цели - посредством угрозы изменить поведение указанных лиц в желательном для него направлении, например, принудить судью или присяжного заседателя к неправосудному рассмотрению и разрешению судебного дела.

Мотивами этого преступления являются недовольство деятельностью прокурора, следователя, судьи и иных лиц, указанных в диспозиции данной нормы, в связи с производством предварительного расследования, рассмотрением дел или материалов в суде либо исполнением приговора, решения суда или иного судебного акта, месть за указанную деятельность либо стремление добиться от указанных в законе лиц действий и решений, устраивающих виновного.

Субъектом преступления может быть любое лицо, достигшее 16-летнего возраста.

Квалифицирующими видом преступления по ст. 296 УК является совершение деяний, предусмотренных ч. 1 и 2, с применением насилия, не опасного для жизни и здоровья (ч. 3), а особо квалифицированным - совершение деяний с применением насилия, опасного для жизни и здоровья (ч. 4 этой статьи). Уголовный кодекс 1960 г. подобных квалифицирующих признаков в аналогичной форме не предусматривал.

Под насилием, не опасным для жизни и здоровья, понимаются побои, причинение вреда здоровью, не повлекшие за собой кратковременного расстройства здоровья или незначительной стойкой утраты общей трудоспособности, а также иные насильственные действия, связанные с причинением потерпевшему физической боли либо с ограничением его свободы, если это не создавало опасности для его жизни и здоровья*(264).

Насилие, опасное для жизни и здоровья, включает в себя причинение тяжкого, средней тяжести и легкого вреда здоровью (ст. 111, 112, 115 УК).

Преступление, предусмотренное ч. 3 и ч. 4 ст. 296 УК, является оконченным с момента применения в подтверждение угрозы насилия. В случае применения насилия, опасного для жизни или здоровья, содеянное должно квалифицироваться по совокупности ч. 4 ст. 296 УК и ст. 111 УК.

Неуважение к суду (ст. 297 УК). Общественная опасность этого преступления состоит в том, что виновный демонстрирует свое неуважение суду во время рассмотрения уголовного или гражданского дела, подрывает авторитет суда, дезорганизует тем самым осуществление правосудия.

Объективная сторона состоит в неуважении к суду, которое выражается в оскорблении участников судебного разбирательства (ч. 1 ст. 297), судьи, присяжного заседателя или иного лица, участвующего в отправлении правосудия (ч. 2 этой статьи).

В данном преступлении ответственность дифференцирована в зависимости от процессуального положения потерпевшего. Часть 1 ст. 297 УК предусматривает ответственность за оскорбление любого участника судебного разбирательства, например, подсудимого, свидетеля, прокурора, защитника, истца, ответчика, а ч. 2 - за оскорбление судьи, присяжного заседателя или иного лица, участвующего в отправлении правосудия, что признается законодателем более тяжким видом проявления неуважения к суду.

Оскорбление представляет собой умышленное унижение чести и достоинства участников судебного разбирательства, судьи, присяжного заседателя и иного лица, участвующего в отправлении правосудия, выраженное в неприличной форме.

Данный состав преступления имеет место в случае оскорбления указанных лиц в связи с выполнением ими функций по отправлению правосудия. Это может выражаться, например, в унизительных оценках квалификации судей, присяжных заседателей. Оскорбление, связанное с отправлением правосудия, но осуществляемое в другом месте (например, публичное оскорбление после процесса на почве мести), квалифицируется как оскорбление представителя власти (ст. 319 УК). Оскорбление этих лиц в иных ситуациях квалифицируется как преступление против личности.

Преступление окончено с момента совершения указанных в законе действий.

Другие, кроме оскорбления, формы проявления неуважения к суду, например, неподчинение распоряжению председательствующего, нарушение порядка во время судебного заседания, влекут административную ответственность по ст. 165.1 КоАП РСФСР.

Субъективная сторона преступления характеризуется прямым умыслом. Виновный сознает, что унижает честь и достоинство участников судебного разбирательства, судьи, присяжного заседателя или иного лица, участвующего в отправлении правосудия, и желает этого.

Субъектом рассматриваемого преступления может быть любое лицо, присутствующее в судебном заседании (участник процесса, свидетель, случайный посетитель и др.).

Аналогичные нормы об ответственности за неуважение к суду содержатся в модельном уголовном кодексе стран СНГ*(265) и кодексах ряда стран ближнего зарубежья.

По законодательству Республики Беларусь уголовно наказуемым является оскорбление лишь судьи и заседателя в связи с осуществлением правосудия, а не всех участников судебного разбирательства.

Клевета в отношении судьи, присяжного заседателя, прокурора, следователя, лица, производящего дознание, судебного пристава, судебного исполнителя (ст. 298 УК). Данный состав преступления - новый в российском уголовном праве. В зарубежном законодательстве он также не имеет распространения. Его введение в Уголовный кодекс усиливает ответственность за подрыв авторитета правоохранительных органов и за дезорганизацию в связи с этим правосудия.

Объективная сторона преступления выражается в клевете в отношении судьи, присяжного заседателя или иного лица, участвующего в отправлении правосудия, в связи с рассмотрением дел или материалов в суде (ч. 1 ст. 298 УК), прокурора, следователя, лица, производящего дознание, судебного исполнителя в связи с производством предварительного расследования либо исполнением приговора, решения суда или иного судебного акта (ч. 2 ст. 298 УК).

Клевета выражается в активных действиях, связанных с распространением заведомо ложных, позорящих другое лицо измышлений*(266).

Распространение ложных, позорящих другое лицо сведений должно иметь место в связи с деятельностью указанных лиц по отправлению правосудия, производству предварительного расследования, исполнению приговора, решения суда иного судебного акта.

Эти сведения могут распространяться не только во время исполнения лицами, указанными в ст. 298 УК, их профессиональных обязанностей, но и после этого, но обязательно в связи с их деятельностью по осуществлению правосудия. Например, виновный распространяет ложные сведения о якобы совершенных этими лицами порочащих поступков, имеющих отношение к конкретному уголовному или гражданскому делу (судья получил взятку, следователь применял насильственные меры к допрашиваемым и т.п.). Это могут быть также измышления, не связанные с конкретным делом, но порочащие указанных лиц на почве мести за их служебные действия, например, негативная бытовая характеристика судьи.

Преступление считается оконченным с момента сообщения хотя бы одному лицу в любой форме ложных, позорящих указанных в законе потерпевших сведений о якобы имевших место фактах. Для квалификации содеянного по ст. 298 УК не имеет значения, оказало ли такое сообщение нужное для виновного воздействие на правоохранительные органы, осуществляющие цели и задачи правосудия.

Субъективная сторона преступления характеризуется прямым умыслом. При рассмотрении судом подобных дел в каждом конкретном случае необходимо устанавливать, что виновный сознавал ложность сообщенных им фактов, а также то, что распространяемые им измышления позорят судью или иных лиц, указанных в законе, и желал совершить подобные действия.

Если виновный уверен в правдивости сведений, распространяемых им при фактической ложности последних, он не может нести ответственности по ст. 298 УК.

Так, Л. был признан виновным в клевете и оскорблении работников прокуратуры. В кассационной жалобе он просил исключить из обвинения ч. 2 ст. 298 УК, поскольку заведомо ложных сведений не распространял, а считал себя ранее осужденным незаконно.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ приговор изменила, указав следующее. В словах Л. в суде о якобы сфальсифицированном в отношении него деле содержится его собственная оценка материалов дела, а не заведомо ложные измышления. Поэтому в действиях Л. отсутствуют признаки преступления, предусмотренного в ч. 2 ст. 298 УК. Обидные высказывания, унижающие честь и достоинство государственного обвинителя, поддерживающего обвинение в суде, содержат состав преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 297 УК - оскорбление участников судебного разбирательства. Оскорбление прокурора и следователя (работников прокуратуры) подлежит квалификации по ч. 1 ст. 130 УК*(267).

Клевета в отношении указанных в законе лиц чаще всего совершается по мотивам мести за их законную деятельность в связи с рассмотрением дел или материалов в суде, производством предварительного расследования либо исполнением приговора, решения суда или иного судебного акта либо в целях воспрепятствования такой деятельности.

Субъект преступления - лицо, достигшее 16-летнего возраста.

В ч. 3 ст. 298 УК предусматривается квалифицирующий признак - клевета в отношении соответствующих лиц, соединенная с обвинением в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления (например, во взяточничестве), понятие которых дано в ч. 4 и 5 ст. 15 УК.

Данное обстоятельство существенно повышает общественную опасность подобных действий и отличается от заведомо ложного доноса (ст. 306 УК) тем, что при заведомо ложном доносе умысел виновного направлен на привлечение потерпевшего к уголовной ответственности, а при рассматриваемых случаях клеветы - на унижение его чести и достоинства, а также на нарушение нормальной работы органов, участвующих в осуществлении правосудия.

_ 4. Преступления, препятствующие исполнению работниками правоохранительных органов их обязанностей по осуществлению целей и задач правосудия

Непосредственным объектом преступлений, входящих в эту группу, являются нормальное функционирование судебных и следственных органов по осуществлению правосудия, а также охраняемые и гарантируемые законом права и интересы граждан. В ст. 311 УК охраняются права и интересы судьи, участников уголовного процесса и их близких при рассмотрении уголовных дел.

Воспрепятствование осуществлению правосудия и производству предварительного расследования (ст. 294 УК). Принцип независимости судей, присяжных и народных заседателей является конституционным. Согласно ст. 120 Конституции РФ судьи независимы и подчиняются только закону. Это положение нашло отражение и в ряде других законодательных актов: Законе о статусе судей, Федеральном конституционном законе "О судебной системе РФ", федеральных конституционных законах о Конституционном Суде РФ и об арбитражных судах в РФ, УПК, ГПК, АПК и др. Значение данного принципа состоит в стремлении обеспечить такие условия, в которых суд имел бы реальную возможность принимать решения без постороннего вмешательства, без какого-либо воздействия извне, опираясь лишь на предписания закона. Вмешательство любых лиц в деятельность правосудия или предварительного расследования грубо нарушает принцип независимости судей.

Данная норма Уголовного кодекса свидетельствует о том, что законодатель уделяет значительное внимание уголовно-правовой охране независимости судебных и следственных органов при осуществлении ими функций правосудия. Это во многом объясняется наметившейся в последнее время тенденцией усиления воздействия на судебные и следственные органы со стороны как государственных, так и криминальных структур, что в ряде случаев влечет нарушение принципа неотвратимости ответственности, подрывает авторитет органов правосудия у населения.

Объективная сторона преступления заключается во вмешательстве в какой бы то ни было форме в деятельность суда в целях воспрепятствования осуществлению правосудия для того, чтобы добиться вынесения незаконного приговора, судебного решения или иного акта. Эти действия предусмотрены ч. 1 ст. 294 УК. Часть 2 этой статьи посвящена ответственности за вмешательство в какой бы то ни было форме в деятельность прокурора, следователя или лица, производящего дознание, в целях воспрепятствования всестороннему, полному и объективному расследованию дела.

Новая формулировка указанной нормы (по сравнению с Кодексом 1960 г.) расширила пределы ответственности, распространив ее на случаи вмешательства в деятельность не только суда, но и прокурора, следователя, лица, производящего дознание.

Воспрепятствование судебной или следственной деятельности может выражаться, в частности, в просьбах, уговорах, требованиях, иных формах склонения или понуждения судьи, присяжного заседателя, прокурора, следователя, лица, производящего дознание, к одностороннему рассмотрению дела, оставлению без оценки существенных доказательств, к прекращению уголовного дела, к отказу от возбуждения уголовного дела, к неприменению меры пресечения, связанной с содержанием под стражей, вынесению в интересах виновного неправосудного судебного акта.

При этом имеются в виду непроцессуальные формы воздействия, так как предусмотренные законом обращения с ходатайствами, жалобами являются правомерными способами поведения участников процесса. Так, письменные обращения или ходатайства граждан, должностных лиц, защитников подозреваемых, обвиняемых, подсудимых о прекращении дела, применении наказания, не связанного с лишением свободы, и т.д. не могут рассматриваться в качестве вмешательства в деятельность суда, прокурора, следователя или лица, производящего дознание.

Указания прокурора следователю или лицу, производящему дознание, а также указания вышестоящего прокурора нижестоящему по поводу расследования уголовного дела, данные в соответствии с уголовно-процессуальным законом (ст. 37 УПК РФ), не могут рассматриваться в качестве вмешательства в расследование дела. Не образуют состав данного преступления и указания начальника следственного отдела, сделанные им в соответствии с его полномочиями, предусмотренными ст. 39 УПК РФ.

Если способом воздействия является угроза убийством, причинением вреда здоровью, уничтожением или повреждением имущества в отношении судьи, присяжного заседателя, прокурора, следователя, лица, производящего дознание, либо их близких, содеянное следует квалифицировать по совокупности преступлений, предусмотренных ст. 294 и ч. 1 и 2 ст. 296 УК.

Подкуп судьи, присяжного заседателя, прокурора, следователя, лица, производящего дознание, образует совокупность преступлений, предусмотренных ст. 291 и 294 УК.

Данное преступление считается оконченным с момента вмешательства виновного в расследование или судебное рассмотрение конкретного дела, независимо от того, удалось ли ему достичь своей цели, направленной на воспрепятствование нормальной деятельности судебных или следственных органов.

Субъективная сторона преступления предусматривает совершение указанных действий лишь с прямым умыслом. Виновный сознает, что вмешивается в расследование и судебное рассмотрение конкретного дела, воздействует на судью, прокурора, следователя, лицо, производящее дознание, и желает этого.

Обязательным субъективным признаком преступления является специальная, указанная в законе цель - воспрепятствование всестороннему, полному и объективному расследованию дела или осуществлению правосудия при рассмотрении его судом.

Отсутствие при вмешательстве в расследование или судебное разрешение дела такой цели означает отсутствие данного состава преступления.

Мотивы преступления могут быть различными (корысть, месть, стремление не допустить огласки обстоятельств, относящихся к виновному, и т.п.).

Субъектом преступления может быть любое лицо, достигшее 16 лет.

Квалифицированным видом данного преступления является воспрепятствование осуществлению правосудия и производству предварительного расследования, совершенное лицом с использованием своего служебного положения (ч. 3 ст. 294 УК).

За подобные действия уголовную ответственность несут должностные лица, государственные служащие или служащие органов местного самоуправления, а также лица, выполняющие управленческие функции в коммерческий или иной организации. Дополнительная квалификация по ст. 201 и 285 УК в таких случаях не требуется.

Оказание воздействия на деятельность судебно-следственных органов может привести к весьма тяжким последствиям в виде необоснованного отказа в возбуждении уголовного дела, неприменения к лицам, совершившим тяжкое преступление, такой меры пресечения, как взятие под стражу, вынесение неоправданно мягкого приговора, принятия неправосудного решения по гражданскому делу и т.д. Однако данное обстоятельство не учтено законодателем. Поэтому представляется, что в число квалифицирующих признаков преступления, предусмотренного ст. 294 УК, целесообразно включить и наступление тяжких последствий.

Диспозиция ст. 294 УК полностью совпадает с аналогичной нормой Модельного кодекса (ст. 330). Нормы об ответственности за вмешательство в судебную или следственную деятельность содержатся в уголовных кодексах практически всех стран-членов СНГ и ближнего зарубежья. Однако не везде эта ответственность дифференцируется в зависимости от того, вмешательство в деятельность какого органа имеет место - суда или органа, производящего дознание или предварительное расследование. Например, подобная дифференциация отсутствует в Уголовных кодексах республики Узбекистан и Литовской республики. В Кодексе Киргизии, наоборот, данному институту посвящены две нормы - воспрепятствование осуществлению правосудия (ст. 317), предусматривающее ответственность за вмешательство в деятельность суда, и воспрепятствование производству предварительного расследования (ст. 318), где речь идет о вмешательстве в деятельность прокурора, следователя и лица, производящего дознание.

По Уголовному кодексу Республики Беларусь ответственность наступает за воздействие на судей или заседателей должностным лицом с использованием своих служебных полномочий с целью воспрепятствования всестороннему, полному и объективному рассмотрению конкретного дела либо с целью добиться незаконного судебного решения (ст. 390).

Провокация взятки или коммерческого подкупа (ст. 304 УК). Ответственность за провокацию взятки либо коммерческого подкупа впервые рассматривается как преступление против правосудия.

Общественная опасность данного деяния заключается в том, что оно по существу является специальным видом фальсификации документов, искусственно создающим повод к возбуждению уголовного дела и его производству. Таким образом, подобное деяние посягает на правильную деятельность органов правосудия*(268).

Объективная сторона преступления выражается в попытке передачи должностному лицу или лицу, выполняющему управленческие функции в коммерческих или иных организациях, без его согласия денег, ценных бумаг, иного имущества или оказания услуг имущественного характера.

Действия виновного фактически представляют собой покушение на дачу взятки должностному лицу либо попытку коммерческого подкупа лица, выполняющего управленческие функции в коммерческих или иных организациях*(269).

Обязательным признаком состава преступления является отсутствие согласия получателя на принятие предмета взятки (подкупа). Виновный в провокации создает лишь видимость преступления, имитирует получение взятки (подкупа).

Данное преступление считается оконченным с момента неудавшейся попытки передачи указанным лицам денег, ценных бумаг, иного имущества, а равно с момента начала оказания услуг имущественного характера. Эта попытка выражается, например, в подкладывании денег или ценных бумаг в документы, в ящик стола и т.п., направлении их в адрес провоцируемого лица по почте, телеграфу, передаче родственникам лица якобы с его согласия и т.д.

Если подобная попытка удалась, то спровоцированное должностное лицо или лицо, выполняющее управленческие функции в коммерческих или иных организациях, подлежит уголовной ответственности за покушение на получение взятки или коммерческий подкуп (ст. 30 и ст. 290 или ч. 3 ст. 204 УК), так как в его поступке нет всех признаков получения взятки или коммерческого подкупа - предмет взятки (подкупа) передается не с целью добиться совершения действий в пользу взяткодателя. Со стороны получателя взятки (подкупа) имеет место фактическая ошибка.

Существует и иная точка зрения, согласно которой провокация взятки является оконченным преступлением независимо от того, удалось ли в провокационных целях склонить должностное лицо к принятию денег, ценных бумаг, иного имущества или услуг имущественного характера*(270).

Правильность квалификации действий "провокатора" по ст. 304 УК здесь вызывает сомнения. Во-первых, передача предмета взятки состоялась; во-вторых, согласие должностного лица получено. Поэтому в подобной ситуации действия субъекта, передавшего предмет взятки (подкупа) должностному лицу или лицу, выполняющему управленческие функции в коммерческих или иных организациях, с согласия последнего в целях последующего изобличения этого лица нужно рассматривать как подстрекательство к получению взятки (подкупа) и квалифицировать по ст. 33 и 290 или ст. 33 и ч. 3 ст. 204 УК*(271).

Субъективная сторона преступления характеризуется прямым умыслом и специальной целью, указанной в законе, - искусственное создание доказательств совершения преступления или шантажа.

Под шантажом здесь понимается запугивание оглашением каких-либо компрометирующих лицо поступков или документов.

Таким образом, виновный сознает, что он пытается передать должностному лицу либо лицу, выполняющему управленческие функции в коммерческих или иных организациях, без его согласия материальные ценности или услуги в целях искусственного создания доказательств совершения преступления или шантажа, и желает совершить эти действия.

В отличие от дачи взятки и коммерческого подкупа, когда виновный, передавая должностному лицу или лицу, выполняющему управленческие функции в коммерческой или иной организации, предмет взятки или коммерческого подкупа, делает это для того, чтобы данное лицо совершило в его интересах определенные действия (бездействие), в рассматриваемом преступлении преследуется иная цель - искусственное создание доказательств совершения преступления либо шантаж.

Провокацию взятки или коммерческого подкупа следует отличать и от оперативно-розыскных мероприятий (оперативного эксперимента), предусмотренных Федеральным законом 12 августа 1995 г. N 144-ФЗ "Об оперативно-розыскной деятельности" с последующими изменениями и дополнениями*(272), которые допускаются только в целях выявления, предупреждения, пресечения и раскрытия тяжких преступлений, а также выявления и установления лиц, их подготавливающих, совершающих или совершивших (ст. 8).

Высокая общественная опасность взяточничества, а также невозможность выявления и пресечения этого преступления другими способами оправдывает оперативный эксперимент, в ходе которого лицо, осуществляющее оперативно-розыскную деятельность, выполняет роль "подстрекателя". В данном случае лицо, участвующее в проведении оперативного эксперимента, исполняет свой служебный долг и действует в состоянии крайней необходимости.

Не является оперативным экспериментом и провокацией взятки либо коммерческого подкупа подстрекательство ко взяточничеству со стороны оперативных работников, которое совершается в целях использования сведений о даче взятки для оказания психологического давления на подследственного.

Субъект провокации взятки либо коммерческого подкупа - любое вменяемое лицо, достигшее 16 лет. Если это преступление совершено должностным лицом, то содеянное должно квалифицироваться как злоупотребление должностным положением и провокация взятки либо коммерческого подкупа.

Заведомо ложный донос (ст. 306 УК). Общественная опасность данного преступления в том, что оно нарушает нормальную работу правоприменительных органов, занимающихся проверкой заведомо ложного сообщения о совершении преступления, может повлечь необоснованное возбуждение уголовного дела, привлечение к уголовной ответственности и осуждение невиновного. Ложные доносы порождают в обществе обстановку подозрительности и неуверенности, а в тоталитарных политических системах используются как внешне законный способ борьбы с действительными или мнимыми противниками режима*(273).

Объективная сторона характеризуется действиями, которые заключаются в заведомо ложном сообщении о совершении преступления, - как о событии преступления, так и о лицах, его совершивших.

Форма доноса для квалификации преступления значения не имеет. Он может быть сделан как письменно, так и устно. Не имеет значения, назвал доносчик свое подлинное имя, намеренно изменил его или сделал анонимный донос.

Сообщение при доносе является ложным, т.е. не соответствующим действительности. Это может относиться к событию преступления либо связано с обвинением лица в преступлении, которое он не совершал, либо с обвинением в более тяжком преступлении, чем совершенное на самом деле, и т.п. Ложность должна охватывать фактические обстоятельства, а не их юридическую оценку.

Ответственности за ложные сообщения об административных и иных правонарушениях, а также об аморальных поступках ст. 306 УК не предусматривает.

В ст. 306 УК не указаны органы, ложное сообщение которым образует данное преступление. Однако из смысла закона следует, что к таким органам относятся прежде всего органы, осуществляющие борьбу с преступностью, - суд, прокуратура, органы следствия и дознания, а также органы власти, исполнительные органы (мэрии, префектуры и т.д.), государственные и налоговые инспекции, таможня.

Ложный донос предполагает сообщение как об оконченном преступлении, так и о приготовлении, покушении на него, о его исполнителе и соучастнике преступной деятельности.

Преступление считается оконченным с момента получения ложных сведений о совершении преступления указанными органами, независимо от того, было ли возбуждено по данному факту уголовное дело.

Субъективная сторона преступления характеризуется только прямым умыслом. Об этом свидетельствует указание закона на заведомость ложности сообщенных сведений о совершении преступления. Виновный сознает, что сообщает правоохранительным либо иным органам, обязанным реагировать на это сообщение, безусловно ложные, не соответствующие действительности сведения о совершении преступления, и желает совершить эти действия. Добросовестное заблуждение в оценке сообщенных сведений исключает возможность квалификации последних как ложного доноса.

Ложный донос может быть совершен по различным мотивам - месть, неприязненные отношения, стремление скрыть истинного преступника и др. Обычно это преступление совершается со специальной целью - возбуждение уголовного дела и привлечение конкретного невиновного лица к уголовной ответственности.

Установление такой цели, характерной для данного преступления, позволяет отграничивать заведомо ложный донос от смежных с ним составов преступлений, в частности, от клеветы, соединенной с обвинением лица в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления (ч. 3 ст. 129 УК). При клевете умысел направлен на то, чтобы опорочить другое лицо, цель же возбуждения уголовного дела или привлечения невиновного к уголовной ответственности отсутствует. Поэтому и сообщаются эти сведения любым лицам, а не работникам правоохранительных либо иных органов, обязанных подобного рода сообщения направлять для возбуждения уголовного дела.

Субъектом ложного доноса может быть любое лицо, достигшее 16 лет.

Квалифицированным видом данного преступления является его сопряженность с обвинением лица в совершении тяжкого и особо тяжкого преступления либо с искусственным созданием доказательств обвинения.

Искусственное создание доказательств обвинения предполагает предоставление каких-либо документов или вещественных доказательств, якобы указывающих на наличие преступления (подготовка фиктивных свидетелей, звукозаписи, фотоснимков и т.п.).

В Модельном уголовном кодексе для стран СНГ и ряде уголовных кодексов стран СНГ в качестве квалифицирующих признаков данного состава помимо названных указаны корыстные побуждения и совершение заведомо ложного доноса в интересах организованной группы.

В Уголовном кодексе Литовской республики содержатся две нормы об ответственности за ложное сообщение о заведомо несовершенном преступлении (ст. 291) и ложный донос на лицо, совершившее преступление или нарушение административного права (ст. 292).

В ст. 158 УК Испании предусмотрена ответственность за ложное заявление о себе как о виновном либо как о жертве преступления, если это повлекло возбуждение процессуальных действий.

Заведомо ложные показания, заключение эксперта или неправильный перевод (ст. 307 УК). Общественная опасность рассматриваемого посягательства на интересы правосудия состоит в том, что искажение истины в показаниях свидетеля или потерпевшего, заключении эксперта или переводе существенно затрудняет объективное разбирательство конкретного дела и может привести к вынесению неправосудного приговора, решения или иного акта.

В Модельном Уголовном кодексе стран СНГ и кодексах большинства стран СНГ и ближнего зарубежья подобные составы преступлений традиционно называются "лжесвидетельством", как в дореволюционном законодательстве.

Объективная сторона преступления заключается в даче заведомо ложных показаний свидетелем, потерпевшим, или ложного заключения экспертом, либо в заведомо неправильном переводе в суде или при производстве предварительного расследования.

Показания в уголовном процессе - это сведения об обстоятельствах, подлежащих установлению по делу, в том числе о личности обвиняемого, потерпевшего, о взаимоотношениях между ними; в гражданском процессе - сведения о любых обстоятельствах, относящихся к делу; в арбитражном процессе - сведения, имеющие значение для правильного разрешения спора арбитражным судом. Преступными являются только те показания, которые касаются существенных обстоятельств, т.е. влияют на вынесение законного и обоснованного приговора, решения или иного судебного акта. Они относятся в уголовном судопроизводстве к предмету доказывания, в гражданском - к предмету иска.

Показания должны быть ложными, т.е. не соответствующими действительности, искажающими обстоятельства, имеющие доказательственное значение при проведении предварительного расследования или судебного разбирательства. Ложными являются показания свидетеля или потерпевшего, в которых сообщаются вымышленные, искажающие действительные обстоятельства дела факты либо умалчивается о существенных обстоятельствах, составляющих предмет доказывания. Такие показания могут быть как обвиняющими, так и оправдывающими.

Ложность заключения эксперта выражается в намеренном искажении выявленных им фактов или в умолчании о них, либо в ложных выводах из представленных для исследования материалов дела. Это может относиться, например, к оценке вреда, причиненного здоровью потерпевшего, к определению длины тормозного пути при автотехнической экспертизе и т.п. Умолчание эксперта о существенных обстоятельствах, выразившееся в отсутствии в заключении части фактов либо их оценки, также образует состав данного преступления.

Неправильный перевод состоит в искажении смысла переводимых материалов дела - показаний или документов при производстве предварительного расследования или в процессе судебного разбирательства. Ложным будет и умолчание переводчика о существенных для разрешения дела обстоятельствах при переводе показаний и документов.

Преступление считается оконченным с момента совершения одного из указанных действий, независимо от того, приняты ли эти показания, заключение эксперта или перевод в качестве доказательств по рассматриваемому делу.

На стадии предварительного расследования это преступление считается оконченным, когда свидетель или потерпевший подписал протокол допроса, эксперт - заключение; в стадии судебного разбирательства - с момента дачи свидетелем или потерпевшим показаний или оглашения экспертом содержания заключения. Для переводчика данное преступление окончено