Книги, главы из книг для написания диплома, курсовой работы, реферата по предмету Юриспруденция: Тимохов Ю.А. Иностранное право в судебной практике. - "Волтерс Клувер", 2004 г. Иностранное право в судебной практике - Глава II. Квалификация иностранного права -"Электив"

Глава II. Квалификация иностранного права

1. Иностранное право: "факт" или "право"

Проблемы, возникающие при применении судами иностранного права, могут быть обнаружены и проанализированы только при выяснении того, что обуславливает выбор законодателем и вслед за ним судами того или иного метода установления содержания иностранного права.

В международном частном праве традиционно исследуется проблема методов применения судами иностранного права. Как отмечается в отечественной литературе по международному частному праву*(59), со времен постглоссаторов вопрос ставится таким образом: чем должен руководствоваться суд при установлении содержания и применении иностранного закона - теми же процессуальными правилами, которые он использует в отношении законов своей страны, или правилами процесса, которые относятся к порядку установления фактических обстоятельств.

В доктрине стран англо-саксонского, или общего, права, например США, Великобритании, господствовало, по крайней мере, до недавнего времени мнение, согласно которому иностранное право служит лишь одним из фактических обстоятельств, подлежащих доказыванию. То есть для общего права традиционным является квалификация иностранного права как факта. Это особенно характерно для Англии*(60).

В английской юридической литературе указывается на четыре принципиальных подхода английского права к иностранному праву:

1) иностранное право - это факт, а не закон;

2) будучи фактом, иностранное право должно быть формально доказано, так как его содержание судье неизвестно, оно должно быть доказано специалистом;

3) как факт, иностранное право должно доводиться до сведения суда в соответствии с тем же порядком, который предусмотрен процессом для иных фактов;

4) если об иностранном праве заинтересованная сторона не заявляет или не может его доказать, суд будет применять английское право, исходя из презумпции, что иностранное право такое же, как и английское право*(61).

Таким образом, с точки зрения доктрины англо-саксонского права иностранное право есть вопрос факта. Его доказывание осуществляется по добровольному решению сторон, самими сторонами и путем экспертного мнения. Суд не может признать его общеизвестным, даже если оно действительно известно*(62). Решение иностранного суда не обязательно для английского суда*(63). Цель отношения к иностранному праву как к факту - устранить препятствие к его применению. Квалификация иностранного права в качестве факта облегчает его доказывание*(64).

Если такое обстоятельство будет доказано, то возможно применение коллизионной нормы страны суда, рассматривающего дело. Иными словами, наличие каких-либо прав, возникших на основании иностранного права, расценивается как факт, позволяющий применить свой национальный закон.

Ошибка в применении иностранного права квалифицируется как ошибка фактическая. Доказывая иностранное право, нельзя ссылаться на решения иных судов по другим делам, неважно- английских, зарубежных или даже страны, чье право применяется. Исключение существует, в частности, для законов Шотландии и Северной Ирландии. Ситуация проясняется положениями § 4 (2) Акта о доказательстве по гражданским делам от 1972 г. Согласно указанному Акту, когда любой вопрос иностранного права установлен в любых гражданских или уголовных производствах в Высоком суде, в Королевском суде, в ряде других судов или в иных соответствующих компетентных органах, любые установления или решения, вынесенные в делах такого рода, будут, если возможно их цитирование, приемлемы в дальнейшем гражданском судопроизводстве как доказательство иностранного законодательства. Однако в таких случаях иностранное законодательство будет восприниматься как соответствующее таковым установлениям или решениям, если не будет доказательств противного*(65).

В то же время английские суды признают, что общие принципы права, единые для всех правовых систем, не нуждаются в доказывании в случае применения иностранного права. Например, признается, что арбитр в одной стране не связан процессуальными нормами другой страны.

Общий подход в США к иностранному праву до недавнего времени также заключался в том, что суд должен был относиться к нему так, как если бы оно было фактом; его нужно было доказывать, и применялись обычные правила о доказательствах. Решение суда по вопросу об иностранном праве не имели силу прецедента*(66).

В доктрине международного частного права США иностранное право рассматривается как фактическое обстоятельство, которое должно быть доказано в ходе судебного процесса. Более того, если необходимых доказательств не представлено, можно исходить из тождества права США и соответствующего иностранного государства и, как следствие, применять право США*(67).

Так, при рассмотрении дела Louknitsky v. Louknitsky Апелляционный суд штата Калифорния основывался на том, что право этого штата по вопросам собственности применяется в Китае, поскольку не представлены доказательства противного*(68).

Верховный Суд штата Айова, США, при рассмотрении одного из дел об опеке над ребенком отметил следующее: "Ни одна из сторон не доказала содержание иностранного права как того требовалось: Ни одна из сторон не попыталась доказать, что вьетнамское право применимо к какому-либо вопросу в настоящем деле. Поэтому необходимо исходить из презумпции тождества иностранного права как статутного, так и общего, и нашего права*(69).

Для многих европейских стран, относящихся к романо-германской системе права, в частности ФРГ, Италии, иностранное право является правовой категорией. Оно должно применяться именно как право, а не рассматриваться как фактическое обстоятельство, служащее предпосылкой для применения национального права суда. Таким образом, с точки зрения доктрины этих стран при применении иностранного права суд устанавливает не вопросы факта, а вопросы права*(70).

Как отмечает Х. Шак, иностранное право продолжает сохранять характер зарубежного права и при его применении внутри страны. Оно не подвергается трансформации во внутреннее право на основе норм международного частного права и не становится фактом. Право иностранного государства подлежит применению в том виде, в котором оно применяется за границей. Германский судья связан иностранным законом и судебной практикой в том же объеме, что и иностранный судья*(71). Комментаторы Гражданского процессуального кодекса ФРГ указывают, что судье следует остерегаться давать свою интерпретацию положениям иностранного права. Он должен придерживаться той его трактовки, которая господствует в иностранной теории и практике, в противном случае теряется смысл коллизионного права. Результатом иной трактовки могла бы стать фиктивная (не соответствующая фактическому применению иностранного права) нормативная схема. Поэтому Верховный федеральный суд требует применительно к праву не только изучения текстов законов; помимо этого судья должен также учитывать особенности применения законов на основании теории практики права в соответствующем иностранном государстве*(72).

Что касается российской (советской) доктрины частного права, то иностранное право также традиционно рассматривается, по крайней мере, большинством авторов как правовая категория*(73).

Этот доктринальный подход закреплен в ныне действующем законодательстве (п. 1 ст. 1191 ГК). Согласно указанной норме, установление содержания норм иностранного права должно осуществляться в соответствии с их официальным толкованием, практикой применения и доктриной в соответствующем иностранном государстве. Следовательно, суд должен применять нормы иностранного права именно как правовые нормы и в соответствии с "духом" той правовой системы, частью которой они являются. Значит, суд должен толковать и применять иностранное право так же, как оно понимается и применяется в соответствующем иностранном государстве.

Если бы в России иностранное право было вопросом факта, то решение российского суда по иностранному праву имело бы преюдициальное значение для суда, рассматривающего другое дело, но это не так.

В то же время некоторые советские авторы придерживались иной позиции*(74).

Несмотря на то, что противопоставление двух вышеописанных подходов весьма укоренилось в зарубежных и российских исследованиях по международному частному праву, в научной литературе справедливо указывалось на условность такого противопоставления. Еще в 1938 г. М.М. Агарков писал: "Противопоставление вопросов факта вопросам права является лишь условным обозначением проблемы, возникшей вследствие того, что по всем законодательствам : по-разному регулируется отношение суда к вопросу о существовании и применении закона и к установлению фактических обстоятельств дела"*(75).

Условность противопоставления двух рассматриваемых методов установления содержания иностранного права предопределяется тем, что в самих странах, придерживающихся трактовки иностранного права как факта, признается особый характер такого фактического обстоятельства, как иностранное право. Более того, многие исследователи подвергают критике указанную трактовку иностранного права в принципе. Наконец, в настоящее время просматривается тенденция к стиранию существенных различий в законодательстве разных стран в подходах к установлению содержания иностранного права.

Современные английские исследователи признают, что иностранное право - это факт особого рода. Так, Р. Фентиман твердо убежден: утверждение, что иностранное право - факт, вводит в заблуждение. У него гибридный статус в английском праве, считает он. Многое свидетельствует о том, что к иностранному праву нельзя относиться как просто к факту: обстоятельства, при которых иностранное право должно применяться, даже вопреки воле сторон, определяется МЧП. В этом случае, по мнению названного исследователя, неясно, каков статус фактов, в отношении которых закон предписывает их установление и применение*(76).

Английскими судами иностранное право трактуется как вопрос факта, но имеющий в своей основе вопрос права*(77). Особый характер иностранного права при отношении к нему как к факту проявляется в следующем. Вопросы, связанные с иностранным правом, разрешаются судьей, а не присяжными*(78). Апелляция по этим вопросам возможна, они могут быть обжалованы так же, как правовые вопросы.

Кроме того, английский суд может иметь свое собственное мнение относительно экспертного заключения, может не согласиться с экспертом, может вообще не привлекать его к делу. Целесообразность, возможность и допустимость доказывания иностранного права в ряде случаев без привлечения экспертов еще раз свидетельствует о неразумности квалификации иностранного права только как факта.

Суд не может неправильно применять иностранное право. В отдельных редких случаях суд может даже полагаться на собственную осведомленность в отдельных хорошо известных вопросах иностранного права. Суд может также основываться на общеправовых концепциях, знакомых юристам всех стран.

Еще одной особенностью такого факта, как иностранное право, является то обстоятельство, что апелляционные суды могут пересмотреть выводы нижестоящего суда относительно иностранного права, особенно когда такие выводы сделаны на основе прочтения текстов иностранных законов, а не непосредственно из заключения эксперта.

В судебной практике Великобритании имеют место отступления от подхода к иностранному праву как к фактическому обстоятельству. Судебная практика делится на две части: 1) решения, в которых доктрина факта (the fact doctrine) строго применяется; 2) решения, в которых юридический характер иностранного права признается.

В отдельных случаях допускается установление содержания иностранного права на основании решения, ранее вынесенного английским судом (The Сivil Evidence Act 1972). В этом случае суд, рассматривающий дело, признает содержание иностранного права известным ему (takes judicial notice), что означает приравнивание иностранного права к английскому праву. Допустимость такого подхода оспаривается сторонниками отношения к иностранному праву как к факту. Вместе с тем некоторые судьи, которые не строго придерживаются доктрины факта, считают возможным использовать в таких случаях предыдущие судебные решения, по крайней мере, тогда, когда дело рассматривается тем же судьей*(79).

В отечественной юридической литературе подход к иностранному праву как к факту также подвергается критике. В частности, И.С. Перетерский, С.Б. Крылов и Л.А. Лунц характеризовали существующую в английском праве презумпцию соответствия иностранного права английскому как фикцию*(80). В современной литературе обращается внимание на то, что отношение к иностранному праву как к особому фактическому обстоятельству приводит к эклектике в правоприменении в ситуации, когда содержание одних норм иностранного права установлено, а других - нет*(81).

Изменения в законодательстве, доктрине и юридической практике стран, придерживающихся различных подходов к иностранному праву, свидетельствуют о наличии тенденции к устранению существенных различий в таких подходах.

Гражданский процесс в федеральных окружных судах США регулируется Федеральными правилами США о гражданском процессе*(82). Эти Правила не применяются непосредственно в судах штатов, однако при формулировании своих правил по гражданскому процессу многие из них восприняли нормы Федеральных правил.

Статья 44.1 Федеральных правил, озаглавленная "Установление иностранного права", предусматривает, что суд, устанавливая иностранное право, может принимать во внимание любые имеющие значение материалы или источники, включая заявления под присягой, независимо от того, представлены ли они стороной или нет и допустимы ли они в соответствии с Федеральными правилами о доказательствах. То, что установит суд, должно рассматриваться как решение суда по вопросу о праве.

Комментаторы истории принятия этого правила отмечают: то, что суд установит по иностранному праву, должно рассматриваться как вопрос "права", а не "факта". Следствием принятия данного правила явилось то, что апелляционная инстанция не связана более ст. 52(а) тех же Правил, устанавливающей полномочия апелляционной инстанции по пересмотру выводов нижестоящего суда по вопросам факта.

Комментируя это нововведение, американские исследователи указывают на неадекватность подхода общего права к иностранному праву как к факту, что побуждает многие суды и штаты к принятию своего рода формы judicial notice или квази judicial notice (общеизвестного факта). Правило, предусмотренное ст. 44.1, было введено в Федеральные правила США о гражданском процессе в 1966 г. С тех пор аналогичные ему нормы включены в законодательство 22 штатов и округа Колумбия*(83).

Очевидно, что Федеральные правила ориентируют суды США на отношение к иностранному праву как к правовой категории, а не как к фактическому обстоятельству.

Оценивая Федеральные правила США о гражданском процессе, американские исследователи делают вывод о том, что если до их принятия вопросы иностранного права оценивались как фактические обстоятельства, то теперь иностранное право рассматривается как правовая категория*(84).

Другой американский ученый Дэвид С. Кларк отмечает, что по новым Федеральным правилам судья относится к иностранному праву именно как к праву. Он может по своей инициативе его исследовать. Вышестоящий суд вправе проверить правильность его применения и решить вопрос в соответствии со своим мнением. Решение по вопросу иностранного права приобретает силу прецедента.

Такие штаты, как Калифорния и Нью-Йорк, пошли еще дальше, предусмотрев в своем законодательстве правило о том, что сторона, предоставившая достаточно информации об иностранном праве, может обязать судью признать содержание иностранного права известным ему (to notice foreign law). Определение степени достаточности информации составляет прерогативу суда. Несмотря на это, данное правило все же оценивается как императивное и, следовательно, более жесткое в сравнении с "разрешающим" правилом, предусмотренным ст. 44.1 Федеральных правил. Девять штатов, включая Флориду, Мичиган, Нью-Джерси, приняли законы, в которых определенным образом совмещается императивный и разрешительный характер норм относительно доказывания иностранного права.

Некоторые штаты, например Иллинойс, придерживаются старого подхода к иностранному праву. Но все же большинство штатов предусмотрели, что вопросы иностранного права рассматривает судья, а не присяжные. Кроме того, несколько штатов признали допустимым доказывание содержания иностранного права без привлечения экспертов*(85).

Оценивая значение правила ст. 44.1 Федеральных правил США, Р. Фентиман признал, что оно направлено на "искоренение доктрины факта, принятой в странах общего права"*(86).

Необходимо также принять во внимание те изменения, которые происходят в отечественном законодательстве. Согласно ГК, при применении иностранного права суд устанавливает содержание его норм в соответствии с их официальным толкованием, практикой применения и доктриной в соответствующем иностранном государстве (п. 1 ст. 1191). Таким образом, российское законодательство и отечественная правовая доктрина традиционно исходят из понимания иностранного права именно как права. При этом суд устанавливает содержание иностранного права, подлежащего применению, ex-officio.

Указанные изменения в праве, доктрине и практике стран, придерживающихся противоположных подходов к вопросу об отношении к иностранному праву, являются ярким подтверждением условности противопоставления отношения к иностранному праву как к правовой категории и как к факту.

2. Иные критерии подходов к иностранному праву

В настоящее время разграничение правовых систем различных стран по методу применения иностранного права, т.е. по признаку отношения правовой системы государства к иностранному праву как к "факту" или как к "праву", может носить лишь условный характер. Более того, такое разграничение постепенно утрачивает свое значение, особенно с точки зрения практической.

Как представляется, более важным для характеристики правовых систем современных государств с точки зрения применения иностранного права является анализ этих систем с позиции иных критериев, к числу которых можно было бы отнести следующие.

Во-первых, способ распределения обязанностей по установлению содержания иностранного права. Такая обязанность может быть возложена на суд, который в таком случае устанавливает его ex-officio. Другим вариантом является возложение бремени доказывания существования и содержания иностранного права на стороны. Возможно то или иное сочетание этих способов.

Как уже отмечалось, российское законодательство и отечественная правовая доктрина традиционно исходят из того, что иностранное право подлежит установлению судом ex-officio. Вместе с тем новейшее законодательство содержит положение, согласно которому по требованиям, связанным с осуществлением сторонами предпринимательской деятельности, бремя доказывания содержания норм иностранного права может быть возложено судом на стороны (п. 2 ст. 1191 ГК).

Значимость данного критерия вполне очевидна. В зависимости от того, как распределено бремя установления содержания иностранного права, лица, участвующие в судебном споре, планируют тактику отстаивания своих интересов на основе его норм; определяют, в какой мере их интересам будет соответствовать участие в процедуре установления; намечают те шаги, которые необходимо предпринять; определяют круг своих консультантов; прогнозируют возможные расходы ит.п.

Во-вторых, критерием может служить степень ограничения возможности применения судами иностранного права.

Российское законодательство предусматривает, что в случаях, когда подлежит применению иностранное право, сохраняется действие тех императивных норм законодательства Российской Федерации, которые вследствие указания в самих императивных нормах или ввиду их особого значения, в том числе для обеспечения прав и охраняемых законом интересов участников гражданского оборота, регулируют соответствующие отношения независимо от подлежащего применению права. Далее, наряду с нормами соответствующего иностранного права могут применяться не только императивные нормы российского законодательства, но и императивные нормы другого иностранного государства, имеющего тесную связь с отношением, если согласно праву этого государства они должны регулировать соответствующие отношения независимо от подлежащего применению права. При этом суд должен учитывать назначение и характер таких норм, а также последствия их применения или неприменения (ст. 1192 ГК).

Кроме того, норма иностранного права, подлежащая применению, в исключительных случаях не применяется - если последствия ее применения явно противоречили бы основам правопорядка (публичному порядку) Российской Федерации. Тогда при необходимости применяется соответствующая норма российского права (ст. 1193).

В-третьих, при оценке соответствующей правовой системы целесообразно учитывать, какими способами возможно определять содержание иностранного права.

Российское законодательство предусматривает, что в целях установления такого содержания суд может: а) обратиться за содействием и разъяснением в Министерство юстиции Российской Федерации; б) обратиться в иные компетентные органы или организации в Российской Федерации и за границей; в) привлечь экспертов; г) прибегнуть к содействию сторон (ст. 1191 ГК).

Набор тех или иных способов установления содержания иностранного права, допустимость участия в этом процессе сторон предопределяют тактику поведения лиц, участвующих в судебном споре, судебные расходы, в том числе издержки самих сторон и многие другие аспекты судебного процесса.

В-четвертых, значимым критерием представляется то, как решается вопрос о последствиях невозможности установления содержания иностранного права (отказ в иске, применение национального права и т.д.).

По российскому законодательству, если содержание норм иностранного права, несмотря на предпринятые меры, в разумные сроки не установлено, применяется российское право (п. 3 ст. 1191). Следовательно, отказ в иске недопустим.

Если, например, в силу установленных в законодательстве соответствующей страны правил недоказанность содержания иностранного права ведет к отказу в иске, истец предпримет все возможные меры к выявлению содержания иностранного права и доведению его до сведения суда. В иной ситуации - т.е. когда недоказанность содержания иностранного права ведет не к отказу в иске, а, предположим, к применению права страны суда (lex fori) - сторона, готовясь к судебному процессу, может прийти к выводу о том, что отстаивание ее интересов возможно на основе не только норм иностранного права, но и lex fori. Исходя из этого и будет определяться тактика стороны в ходе судебного процесса.

Значимость данного критерия, как представляется, усматривается в том, что участвующие в споре стороны определяют, в частности, ту степень усилий в деле установления содержания иностранного права, которая позволит им наиболее эффективно отстаивать свои интересы в ходе судебного процесса.

В-пятых, еще одной важной характеристикой правовых систем современных государств относительно применения иностранного права является признание или, наоборот, непризнание нарушения иностранного права в качестве основания для обжалования и отмены судебного решения, а равно содержание полномочий вышестоящих судов в отношении судебных актов, вынесенных с применением иностранного права. Действующее российское законодательство не содержит прямых положений о том, служат ли нарушения иностранного права основанием для обжалования и отмены судебного решения, вынесенного на основе его норм. Тем не менее к определенному выводу прийти можно. Дело в том, что в силу п. 1 ст. 1191 ГК суд обязан установить содержание норм иностранного права в соответствии с "их официальным толкованием, практикой применения и доктриной в соответствующем иностранном государстве". Таким образом, иностранное право квалифицируется именно как право. В то же время процессуальное законодательство рассматривает нарушение или неправильное применение норм материального права или норм процессуального права как безусловное основание для отмены или изменения решения суда (см., например, ст. 362 ГПК и ст. 270 АПК). Следовательно, нарушение или неправильное применение норм иностранного права также является основанием для отмены или изменения решения суда, вынесенного на основе таких норм. Каких-либо специальных норм относительно полномочий вышестоящих судов применительно к судебным актам, вынесенным с применением иностранного права, в российском законодательстве не содержится. Таким образом, следует исходить из общих правил на сей счет (см., например, ст. 361 ГПК, ст. 269 АПК).

Важность учета данной характеристики обусловлена тем, что она предопределяет стадии процесса при разрешении спора на основании норм иностранного права. Кроме того, очевидно, что, исходя из этого критерия, стороны определяют тот оптимальный с точки зрения их собственных интересов уровень своих усилий, который целесообразно приложить для содействия суду в установлении содержания иностранного права.

По-видимому, приведенный перечень критериев может быть дополнен. Главным, однако, является то, что как с теоретической, так и с практической точки зрения в современных условиях целесообразно деление стран по их отношению к иностранному праву не только исходя из квалификации иностранного права в качестве права или факта, но и с использованием иных характеристик, как представляется, более гибких.