Методички для написания диплома, курсовой работы, реферата по предмету Юриспруденция: Я47 Историко-правовые аспекты борьбы с терроризмом в дореволюционной России: Учебное пособие. – М.: ИМПЭ им. А. С. Грибоедова, 2005. – 47 с. - Глава 2. СПЕЦСЛУЖБЫ ДОРЕВОЛЮЦИОННОЙ РОССИИ В БОРЬБЕ С ТЕРРОРИЗМОМ -"Электив"

Глава 2. СПЕЦСЛУЖБЫ ДОРЕВОЛЮЦИОННОЙ РОССИИ В БОРЬБЕ С ТЕРРОРИЗМОМ

Основные задачи, стоявшие перед специальными

службами (органами) России по борьбе с терроризмом

Как нам представляется, исходя из архивных и других источников, таких основных задач было две.

Первая – недопущение (предотвращение) террористических актов в отношении царствующей особы, членов императорского двора, государственных деятелей и других влиятельных лиц. Так, все три последних монарха были объектами покушений со стороны террористических организаций или отдельных террористов. В число объектов терактов эсеры включали и членов императорского дома. В Москве, например, группой И. Каляева был убит великий князь московский губернатор Сергей Александрович.

Объектами террора достаточно часто становились и царские министры. Как показала история, больше всего от террора страдали министры внутренних дел. Так, эсерами были убиты министры МВД: Сипягин, Плеве, Столыпин, последний к тому же являлся и председателем Совета министров. Объектами террора иногда становились и члены семей царских сановников. Так, в Лондоне эсерами была похищена находившаяся там дочь директора Департамента полиции МВД России Лопухина. Цель похищения состояла в том, что бы заставить Лопухина, в обмен на возвращение ему дочери, документально подтвердить сотрудничество «Азефа», являвшегося членом ЦК партии эсеров, с Департаментом полиции. Лопухин, выехав в Лондон, выдал «Азефа», за это он был привлечен к уголовной ответственности и 30 апреля 1909 г. приговорен к пяти годам каторжных работ, замененных впоследствии трехлетней административной ссылкой в Сибирь.

Вторая основная задача спецслужб по борьбе с терроризмом состояла в выявлении, разоблачении и ликвидации террористических заговоров, разработке и ликвидации их организаций.

К числу основных объектов разработки со стороны специальных служб России кроме террористов-одиночек и террористических организаций относились студенческие молодежные организации, библиотеки, армия. Правда, Джунковский, назначенный товарищем министра внутренних дел, в начале 900-х гг. отменил «...агентуру политического сыска в войсках, чем вызвал недовольство в политической полиции...». Джунковский же сделал это распоряжение потому, что, будучи еще офицером армии, считал, что наличие агентуры в армии нарушает воинский принцип единоначалия и создает неблагоприятную атмосферу, мешающую выполнению ею своих основных задач.

Система специальных органов России,

участвовавших в борьбе с терроризмом

Данная система включала в себя подразделения министерства внутренних дел (МВД) и управление дворцового коменданта.

Управление дворцового коменданта осуществляло личную охрану царя и его семьи. Борьба с терроризмом являлась самой главной задачей управления. В состав данного управления входили:

«особый отряд»;

дворцовая охрана;

отряд подвижной охраны;

дворцовая агентура, насчитывавшая примерно 250 агентов.

В Министерстве внутренних дел задачи по борьбе с террором возлагались на Департамент полиции, корпус жандармов и охранные отделения.

Департамент полиции был создан в 1880 г., к нему перешли функции бывшего III отделения собственной его императорского величества канцелярии, возглавлявшего политический розыск, и функции по линии общей исполнительной полиции. Департамент полиции отвечал за «предупреждение и пресечение преступлений и охрану общественной безопасности и порядка», ведение дел о государственных преступлениях, устройство полицейских учреждений и наблюдение за их деятельностью. В начале XX столетия департамент имел следующую структуру:

директор, возглавлявший департамент;

канцелярия при директоре;

два вице-директора;

семь делопроизводств (основные части структуры);

особый (или политический) отдел, подразделявшийся на шесть столов, службу наружного наблюдения, канцелярию и регистрационный отдел;

архив департамента;

экзекутор и хозяйственная комиссия.

Общая численность департамента полиции на период конца XIX начала XX вв. составляла 165 человек вместе с писарями и истопниками.

Корпус жандармов в начале XX в. являлся основной исполнительной силой Департамента полиции и состоял из:

штаба корпуса;

73 губернских жандармских управлений (ГЖУ);

22 жандармских управлений железных дорог(ЖУЖД);

23 городских конных и крепостных команд;

3 жандармских дивизионов (Петербургский, Московский, Варшавский).

С точки зрения рассматриваемого вопроса – борьбы с терроризмом, из всей структуры корпуса жандармов для нас наибольший интерес представляют ГЖУ и ЖУЖД.

Губернские жандармские управления создавались по территориальному принципу – во всех губерниях и областях Российской империи. По такому же принципу в отдельных уездах с повышенной криминогенной обстановкой могли создаваться уездные жандармские управления (УЖУ). При ГЖУ существовали розыскные пункты, а в припограничных губерниях так же создавались еще и жандармские пограничные пункты. Последние активно использовались в борьбе с терроризмом на канале миграции членов террористических организаций через государственную границу.

Штатный и социальный состав губернских жандармских управлений можно показать на примере Киевского ГЖУ.

Штатный состав – всего 43 человека:

7 офицеров;

2 писаря;

3 вахмистра;

31 унтер-офицер (10 человек несли дежурство по управлению и выполняли обязанности писарей, а 21 человек несли наружное наблюдение, т.е. являлись филёрами).

В июне 1904 г. в штаты Киевского ГЖУ была дополнительно введена должность помощника начальника управления в чине полковник-подполковник. Это было оформлено постановлением на уровне высшего законосовещательного органа – Государственного совета. Этим же постановлением дополнительно к штату всех губернских жандармских управлений России вводилось 9 вахмистров и 99 унтер-офицеров.

Социальный состав Киевского ГЖУ – за период 1895–1905 гг. из 31 офицера:

27 являлись потомственными дворянами;

3 – детьми офицеров;

1 – сыном чиновника.

Национальный состав чинов корпуса жандармов определить довольно сложно. В дореволюционной России в анкетных данных и послужных списках офицеров не было графы «национальная принадлежность». Установить национальность можно лишь приблизительно по графе «вероисповедание». Корпус жандармов в значительной части пополнялся за счет офицеров российской армии, в которой преобладали «православные» – русские, украинцы, белорусы, грузины, армяне, греки и т.п. Были среди офицеров лютеране (немцы, прибалты); магометане и католики (поляки). В общей сложности процент нерусских колебался от 15 до 21. Но к офицерам корпуса жандармом, по свидетельству жандармского генерала А. Спиридовича, предъявлялись еще и особые требования. Это должны были быть как правило потомственные дворяне, окончившие военное или юнкерское училище по первому разряду, не быть католиками, не иметь долгов и пробыть в строю не менее шести лет.

Жандармские управления железных дорог (ЖУЖД) создавались по линейному принципу. Каждое ЖУЖД охватывало одну или несколько железных дорог. ЖУЖД состояло из отделений на узловых станциях. Штат каждого такого отделения представлял из себя следующее:

начальник – офицер;

помощник начальника – вахмистр;

20–30 унтер-офицеров по станциям.

Охранные отделения впервые возникли в 1880 г. при канцеляриях обер-полицмейстеров в Москве и Петербурге и градоначальника в Варшаве. С февраля 1903 г. в охранные отделения стали преобразовываться розыскные отделения ГЖУ. К 1904 г. по России насчитывалось 19 охранных отделений. Это были принципиально новые органы политического розыска, использовавшие тайные, конспиративные, агентурные методы деятельности. Каждое охранное отделение в свою очередь состояло из 2 отделений:

внутренней агентуры;

наружной проследки (филёры – наблюдательные агенты).

Положение об охранных отделениях было утверждено императором. «Они были независимы на местах и подчинялись департаменту полиции. Начальники их в строевом отношении прикомандировывались к местным жандармским управлениям, но это подчинение было лишь формальное, зависели они только от директора, на местах же ближе всего стояли к губернатору.»

На примере самых крупных Петербургского и Московского охранных отделений можно показать внутреннюю структуру и финансирование подобных органов. Так, в 1905 г. на содержание Петербургского охранного отделения отпускалось 120 тыс. руб., из них:

39 тыс. руб. шло на содержание 65 наблюдательных агентов, что составляло по 50 руб. в месяц на каждого;

29 тыс. руб., то есть примерно 25% годовой сметы, ассигновалось на оплату секретных сотрудников и содержание конспиративных квартир.

В Московском охранном отделении на секретную агентуру шло более 50% всех отпускаемых ему финансов.

Таким образом, начальники отделений сами, в зависимости от того, какие средства и методы политического розыска они считали более эффективными для своих отделений в борьбе с терроризмом и другими посягательствами на государственный и общественный строй, распределяли выделяемые им денежные средства.

В феврале 1907 г. было принято закрытое ведомственное Положение об охранных отделениях. Их численность к 1914 году увеличилась до 26.

Районные охранные отделения. В 1906 г. Департамент полиции МВД принял закрытое «Положение о районных охранных отделениях». Они создавались по отдельным регионам («охранным округам»). Цель создания – объединение и направление деятельности местных охранных отделений; главная задача – учреждение центральной внутренней агентуры, маневрирование ею в пределах района. К концу 1906 г. было создано 10 районных охранных отделений.

Летучий отряд филёров Департамента полиции. Этот отряд состоял из 22 наиболее квалифицированных агентов наружной проследки, которые по мере надобности командировались в различные концы империи, где не было местных охранных отделений, или для оказания помощи на местах таким отделениям. Идейными руководителями и организаторами отряда являлись Зубатов и Медников – руководители Московского охранного отделения.

Взаимодействие специальных органов в борьбе с терроризмом

Взаимодействие различных государственных органов между собой в деле ведения борьбы с терроризмом являлось одной из важных проблем. На наш взгляд, можно выделить три основных уровня взаимодействия, имевших место в практике деятельности спецслужб России:

межгосударственный;

межведомственный;

внутриведомственный.

О взаимодействии на межгосударственном уровне свидетельствуют совместные усилия правящих кругов европейских империй, предпринятые для борьбы с терроризмом, для которого государственные границы в начале XX в. уже не являлись существенным препятствием, и терроризм приобрел международный характер. Более того, довольно часто разработка и подготовка многих терактов осуществлялась за пределами того государства, против политических лидеров которого эти акты направлялись. В силу этих причин на дипломатическом уровне были проведены переговоры о взаимодействии специальных служб, представлявших монархические государства, по борьбе с терроризмом.

1 марта 1904 г. в Петербурге закончились начатые еще в Берлине переговоры о подписании специального соглашения между Германией, Россией, Австрией, Данией, Румынией, Сербией, Швецией, Турцией и Болгарией о совместной борьбе с революционным движением, в том числе и с терроризмом. При участии немецких и российских жандармов формулы дипломатов были сведены к требованию договаривающихся сторон «...уберегать устои государственного строя от анархистов».

Межведомственный уровень взаимодействия. МВД по своему положению было одним из ведущих министерств России. Его указания по линии борьбы с насильственными посягательствами на общественный и государственный строй были обязательны для всех других учреждений царской России. При осуществлении конкретных мероприятий по пресечению противоправных действий, если в этих мероприятиях принимали участие армейские подразделения, команды внутренней стражи, подразделения Отдельного корпуса пограничной стражи или Таможенного департамента, чины корпуса жандармов, то именно последние назначались старшими ответственными лицами за проведение подобных мероприятий. Таким образом при организации взаимодействия на межведомственном уровне приоритет отдавался политической полиции.

Внутриведомственное взаимодействие. Этот вид взаимодействия рассматривается нами с позиций МВД, как основного ведомства, отвечавшего за борьбу с терроризмом. МВД включало в себя систему органов политической полиции, непосредственно отвечавшее за борьбу с терроризмом и систему органов общей полиции, которая боролась с общеуголовными преступлениями. Правовой статус этих полицейских систем был таков, что общая полиция обязана была оказывать всяческое содействие органам политического сыска, подчиняясь последним по линии розыска. Была предусмотрена организационно-материальная основа использования чинов общей полиции в интересах политического сыска. Так, охранные отделения активно использовали полицейских надзирателей из общей полиции в качестве наблюдательных агентов. Санкт-Петербургское охранное отделение, например, для этих целей привлекало до 70 полицейских надзирателей, используя их для наблюдения за подпольными организациями. Охранное отделение могло выделять на эти цели до 10% финансов из всей годовой сметы, отпускаемой отделению.

Органы общей полиции принимали деятельное участие в подборе кандидатов на роль осведомителей и секретных сотрудников для органов политического розыска, о чем пишет в Записках жандарма полковник А. Спиридович.

Координатором взаимодействия политической и общей полиции в структуре МВД выступал Департамент полиции МВД. Об административно-правовых формах взаимодействия политической и общей полиции будет сказано ниже.

Силы и средства специальных служб России по борьбе с терроризмом

В борьбе с терроризмом спецслужбы России использовали различные силы и средства.

официальных сотрудников;

агентуру;

филёрскую службу;

специальные учеты;

перлюстрацию корреспонденции («ПК»);

конспиративные квартиры.

Официальными сотрудниками спецслужб дореволюционной России являлись военнослужащие (лица, состоявшие на воинской службе) и гражданские лица. Состоявшие на воинской службе подразделялись на офицеров и нижних чинов.

Офицеры делились на три степени: генералы, штаб-офицеры (полковники и подполковники) и обер-офицеры (от прапорщика до капитана включительно).

Из нижних чинов, как правило, подбирались вахмистры и унтер-офицеры.

Гражданские лица подразделялись на имевших классные чины и не имевших классных чинов. Последние работали на условиях договоров найма (контракта). Классные чины по табелю о рангах, введенному еще Петром I, соответствовали определенным воинским чинам. Так, например, чину полковника соответствовал классный чин «коллежский советник», а воинскому чину генерал-майора соответствовал классный чин «действительный тайный советник». Такой классный чин, в частности, имел руководитель московского охранного отделения, а затем и особого отдела Департамента полиции МВД России Зубатов С.В., у которого в подчинении находились как гражданские лица, так и офицеры корпуса жандармов, проходившие службу в московском охранном отделении и особом отделе. Зубатов по отношению к офицерам пользовался правами воинского начальника, соответствовавшего его классному чину. Такой порядок, при котором воинским чинам по своему статусу соответствовали классные чины гражданских лиц, значительно облегчал решать кадровые проблемы в интересах специальных служб по борьбе с терроризмом и другими противозаконными акциями со стороны экстремистских элементов.

Агентура, как одно из главных средств политического розыска, заслуживает того, чтобы более подробно остановиться на её характеристике. На наш взгляд, здесь целесообразно рассмотреть категории агентуры, порядок её подбора и вербовки, мотивы деятельности.

Из практики деятельности органов политического розыска можно заключить, что ими использовалось в агентурной работе, в том числе и в борьбе с терроризмом, четыре категории агентов:

первая – «агенты внутреннего наблюдения», их еще называли «секретными сотрудниками». Агенты данной категории как правило состояли членами «преступных сообществ»;

вторая – «агенты вспомогательные». Такими являлись «лица, которые хотя и не входили в преступные организации, но соприкасались с ними, постоянно содействуя делу розыска». Они исполняли различные поручения; добывали материалы по разрабатываемым организациям;

третья – «штучники», или лица, доставлявшие сведения, хотя бы и постоянно, но за плату за каждое отдельное свое конкретное содействие делу розыска. К этим агентам спецслужбы относились как явлению – временному;

четвертая – «откровенники» или «заявители». Считалось, что откровенные показания граждан, заявления анонимов должны были быть приняты, надлежащим образом оценены и подвергнуты тщательной всесторонней проверке.

Например, по инициативному заявлению «некого интеллигентного господина», попросившего за свою услугу 500 рублей, киевскому охранному отделению удалось выйти, а затем и произвести ликвидацию подпольной лаборатории по изготовлению взрывчатых устройств для проведения террористических акций.

Порядок подбора и вербовки агентуры. Приобретение секретной агентуры являлось постоянной задачей спецслужб.

Были разработаны рекомендации подбора лиц для вербовки в качестве агентов. Эти рекомендации учитывались и при подборе агентуры по борьбе с террором. В первую очередь предлагалось обращать внимание на такие категории людей, как:

подозревавшиеся в совершении политических преступлений;

разочаровавшиеся в политической борьбе или обвиненные партией (организацией) в нечестности;

нуждавшиеся материально;

бежавшие из мест высылки, или предназначенные в ссылку.

Мотивы деятельности агентуры. Главный мотив деятельности агентуры, который часто лежал и в основе её вербовки,– материальная заинтересованность. «Но бывали сотрудники и в полном смысле идейные, для которых деньги отходили на задний план.»

Содержание агентуры осуществлялось на платной основе.

От 25 до 50% финансовых средств, составлявших смету охранных отделений, шло на оплату содержания секретной агентуры.

Численность секретных агентов для каждого органа жестко не оговаривалась, как не устанавливались и жесткие рамки размеров оплаты деятельности каждого агента. Они могли получать от 20 до 100 руб. в месяц. Наиболее ценные агенты Департамента полиции, такие как Малиновский, Азеф и другие, получали в общей сложности до 1 000 рублей в месяц.

В этом отношении небезынтересно проследить динамику роста оплаты провокаторских услуг Малиновского. Так, на первом этапе сотрудничества с «охранкой» Малиновский получал в начале 50 рублей. Но когда последний стал вести сложные двойные игры, требовавшие от него, наряду со способностью к перевоплощению, определенного уровня интеллекта, руководство политической полиции было в восторге от своего сотрудника, и в этом отношении Малиновский стал настоящей находкой для охранки. «Соответственно росла и оплата его услуг. Она поднялась до 250 руб., а после переезда в Петербург – до 400, 500 и, наконец, до 700 руб. в месяц. Помимо того, ему оплачивались так называемые «разъездные».

Спецслужбы проявляли заботу и внимание и к так называемым «провалившимся» агентам. Инструкции по работе с агентурой в этих случаях предлагали: относиться к таким агентам с особой осторожностью; ни в коем случае их не озлоблять; поддерживать материально, вплоть до установления им персональных пенсий; помогать перейти им на нелегальное положение и скрыться от преследований той партии или организации, агентурной разработкой которой занимался агент.

Например, известная эсерка Жуженко, оказавшая значительные услуги Департаменту полиции, получала ежегодную пенсию в 1 300 руб. А когда эсеры установили за ней плотное наблюдение, она обратилась в Департамент полиции с просьбой об установлении, в случае её возможной гибели от эсеров, пенсии её сыну Николаю. Пенсия сыну была назначена.

Другим мощным мотивом работы с секретной агентурой был перевод их на работу в Департамент полиции в качестве официальных сотрудников с присвоением им классных чинов.

Такой путь прошел, как говорилось выше, Зубатов, кроме него, Азеф, Ландезен и некоторые другие.

Азеф, приобретя статус официального сотрудника Департамента полиции, продолжал негласно вести разработку партии эсеров.

В работе с секретной агентурой важно было учитывать психологический фактор, на что обращали внимание профессиональные розыскники. Агент, разрабатывая ту или иную организацию и видя как по результатам его деятельности арестовывают и осуждают то одного, то другого члена заговорщической организации, в какой-то критический момент мог надломиться от «сознания своего предательства», исключая конечно агентов, работавших на идейной основе. «Этот момент, – по словам А. Спиридовича, – надо было не пропустить, подметить, надо было или поддержать сотрудника морально или вывести его из революционной среды, устроить вдали от политики – заставить забыть её. Если офицер не успевал этого сделать, все очень часто оканчивалось катастрофой для него самого». На почве такого психологического срыва агентов пострадали многие сотрудники розыскных органов, работавшие с данными агентами: подполковник Судейкин, полковник фон-Котен, ротмистр Грешнер, полковник Карпов и многие другие.

Самым непосредственным образом на эффективность работы секретных сотрудников влияла общая политическая и оперативная обстановка. «Они были всегда как бы термометром настроения: берет верх правительство — они энергичны и решительны, чуть начинает одолевать революция – они ни то ни се, говорят неопределенно, думают об отъезде, вообще начинают шататься.»

Филёрская служба занималась наружной проследкой.

Встречается и другое название филёров – наблюдательные агенты. Филёры являлись одним из важнейших средств политического сыска в борьбе с терроризмом. В спецслужбах России сложилась определенная система подбора лиц для данной деятельности. Предпочтение отдавалось унтер-офицерам не старше 30 лет, грамотным, политически и нравственно благонадёжным, терпеливым, настойчивым, не болтунам. Но иногда и вышеперечисленных качеств было недостаточно. Так, например, если филёр при всех своих достоинствах чрезмерно нежен к семье или имеет непростительную слабость к женщинам, – эти качества с филёрской службой считались несовместимыми.

Филёр, прежде чем приступить к практической деятельности, должен был пройти специальную подготовку, в ходе которой его обучали различным способам и тактическим приемам наружного наблюдения. В специальное обучение агентов входило: теоретическое и практическое изучение города, трамвайного движения, железнодорожного узла, составление словесного портрета и рапортичек о дневной работе. Наблюдательные агенты работали в составе групп, где на одного старшего наблюдательного агента приходилось по два и более младших наблюдательных агентов. Согласно инструкции наблюдательным агентам, каждый агент обязан был «... обращать внимание на окружающих его лиц, знакомиться с жизнью всякого, быть разговорчивым, видеть все, что происходит вокруг него, прислушиваться к разговорам в публичных местах, читать газеты и вообще быть деятельным и наблюдательным». В крайних случаях филёр должен был уметь предотвратить преступление со стороны объекта, за которым он вел наблюдение. В отдельных случаях, когда не было другой доказательственной базы, филёры выступали в суде в качестве свидетелей разрабатываемых, а затем и привлекаемых к судебной ответственности лиц.

При необходимости филёры выполняли охранные функции. Так, например, в тифлисском охранном отделении содержалась группа охранной агентуры, приставленной к главноначальствующему гражданской частью на Кавказе.

Важным средством в борьбе с терроризмом являлись специальные учеты и перлюстрация корреспонденции.

Создание строгого и точного учета было одной из важнейших задач спецслужб России наряду с приобретением хорошей центральной агентуры. Согласно требованиям Положения о районных охранных отделениях учеты по политическому розыску, в том числе по терроризму, должны были вести:

районные охранные отделения;

местные охранные отделения;

ГЖУ.

Были установлены обязательные формы спецучетов:

1. Дневники агентурных сведений, составляемые отдельно по каждой организации. Их вел сотрудник спецслужбы, работавший с секретной агентурой, и они заменяли донесения секретных агентов, так как самих донесений внутренняя агентура за редким исключением не писала. Так, например, в Московском охранном отделении, по результатам встреч с провокатором Малиновским, имевшем кличку «Портной», за период с 5 июля 1910 г. по 19 октября 1913 г. было составлено 88 агентурных записок. Такой порядок работы с секретной агентурой и отработки их донесений, на наш взгляд, может заслуживать интереса.

В дневниках агентурных сведений велся также алфавитный листок всех упоминавшихся лиц.

2. Дневники наружного филёрского наблюдения. Этот учет составлялся из докладных записок, подготовленных по результатам каждодневной наружной проследки.

3. Листковый алфавит домов, проходивших по наружному наблюдению. Данные по этому учету подкреплялись выписками из домовых книг. Департамент полиции требовал строгого учета всех домов, где проживали террористы и другие лица, занимавшиеся антигосударственной деятельностью.

4. «Особые наряды», которые велись районными охранными отделениями. Здесь учитывались образцы всех прокламаций.

5. «Особые комитетские дела». Они составлялись по каждой партии, подпольной организации.

6. Фотографический архив, который также велся по партиям и организациям.

Перлюстрация корреспонденции использовалась как одно из средств борьбы с терроризмом и проводилась по:

адресам;

фамилиям;

образцам почерка.

Конспиративные квартиры (КК) являлись важным средством в организации и проведении политического розыска. Борьба по линии терроризма выдвигала особые требования к работе с КК. Народовольцы и эсеры были осведомлены о конспиративных приемах деятельности Департамента полиции и сами в свою очередь широко пользовались конспиративными принципами. Они вели контрнаблюдение за членами своих организаций как с целью их защиты, так и для возможного выявления их связей с охранкой. Это всегда создавало угрозу раскрытия КК спецслужб полиции. Кроме того народовольцы и эсеры, занимавшиеся террором, часто сами имели свои собственные КК, и конечно они хорошо знали принципы их подбора и содержания. Игнорирование этих обстоятельств со стороны отдельных сотрудников спецслужб, нарушение ими принципов конспирации в работе с КК оборачивалось трагическими последствиями для них самих же.

Вот, один из примеров, связанный с деятельностью инспектора секретной полиции и начальника Петербургского охранного отделения Судейкина, занимавшегося борьбой с террористической деятельностью народовольцев. Судейкин допустил ряд грубейших нарушений принципов агентурной работы, что привело к его гибели: он отбил любовницу у своего же секретного агента Дегаева; встречался с ней на КК охранного отделения, что стало известно и самому Дегаеву. Последний из чувства мести и отчасти по политическим мотивам организовал и осуществил убийство Судейкина народовольцами. План убийства был разработан на КК партии народная воля в Петербурге. Убийство было осуществлено во время явки Судейкина на квартиру к Дегаеву. При выборе орудия убийства (тяжелый лом) Дегаев учел известный ему факт о том, что Судейкин, идя на встречу со своими агентами, пододевает легкую кольчугу.

Отсюда можно сделать выводы, что, ведя борьбу с террористами, необходимо строжайшим образом соблюдать непреложные принципы работы с КК:

КК должны быть надежны, проверены, негласно охраняемы;

сотрудниками спецслужб необходимо соблюдать меры физической предосторожности при посещении КК;

не использовать КК не по назначению.

Методы деятельности специальных служб России

по борьбе с терроризмом

Практика деятельности органов политического розыска России показывает, что наиболее распространенными методами в борьбе с терроризмом являлись: физическая охрана объектов террора; наблюдение; агентурное проникновение в организации, занимавшиеся политическим террором.

Физическая охрана осуществлялась в отношении тех лиц, которые могли быть объектами террора со стороны террористических организаций или террористов-одиночек. Физическая охрана таких лиц осуществлялась:

по месту их постоянного проживания;

на загородных дачах;

на маршрутах передвижения;

в местах проведения общественно-политических мероприятий.

Наблюдение как метод деятельности органов политического розыска использовалось в виде негласного секретного наблюдения с соблюдением принципов конспирации и в открытой форме.

Разновидностью первого вида наблюдения можно считать наружную филёрскую проследку, о чем уже говорилось выше, а также негласный надзор полиции, о чем речь пойдет далее.

Открытая форма наблюдения проявлялась в виде гласного надзора полиции, а также в ходе гласного официального исполнения сотрудниками политического розыска своих служебных обязанностей.

По поводу последнего начальник Донского областного жандармского управления сообщал 15 января 1901 г. в штаб корпуса жандармов: «Одним из наиболее верных способов наблюдения и получения сведений являются добрые отношения к местным жителям и представителями администрации, поэтому все усилия г.г. офицеров и нижних чинов направлены к приобретению доверия и дружелюбного отношения к себе. Благодаря этому, все справки и необходимые сведения даются им охотно.

Агентурное проникновение в организации, занимавшиеся политическим террором. Этому методу Департамент полиции и местные охранные отделения придавали исключительно важное значение. В использовании этого метода органы политического розыска имели несомненные успехи благодаря таким секретным агентам как Азеф, Малиновский, Житомирский, Черномазов, Гуревич, Серебрякова, Жученко, Загорская и некоторые другие.

Так, например, Азеф только по одному делу выдал царской полиции 59 революционеров.

Агентурное проникновение часто уживалось с явной провокацией со стороны секретных агентов.

Примером может служить деятельность того же Азефа. Имели место случаи, когда официальные сотрудники самих спецслужб шли на открытую провокацию. Так, Рачковский, возглавлявший заграничную агентуру Департамента полиции в Париже, по своей инициативе через своих агентов спровоцировал создание за границей террористической организации, после чего сообщил в Петербург, что «...им в содружестве с французской тайной полицией вскрыта очень опасная группа террористов-народовольцев, замышляющая выехать в Россию, дабы осуществить покушение на жизнь государя-императора, что деятельность этой группы находится под его, Рачковского, контролем через тайного агента «Ландзена» и агента французской полиции «Бинта». Таким образом Рачковский мыслил продвигаться по службе. Подобные примеры дали основание некоторым специалистам, изучавшим историю политического розыска в России, заключить, что провокация являлась основным методом его деятельности.

Каково же было официальное отношение Департамента полиции к провокации? Официально провокация не поощрялась, более того запрещалось провоцировать какие-либо преступные действия. А. Спиридович, проработавший долгое время в политической полиции, в своих «Записках жандарма» отмечал, что в начале 900-х гг. взгляды «...тогдашнего директора Департамента полиции Лопухина и Зубатова были настолько строги и щепетильны в отношении агентуры, что нам категорически воспрещалось иметь сотрудников на ролях активных деятелей вообще и в частности членами каких-либо центров.

Сотрудники, как указывали нам, могли быть около них, но не в них, – и далее Спиридович утверждает, – в то время не было еще писаных инструкций по агентуре для заведующих розыском, но руководящие указания, предостерегавшие от провокации, даже неумышленной, были неимоверно строги». От себя добавим, что несоблюдение этих требований часто не позволяло довести предварительную розыскную работу до её логического завершения – осуждения преступных элементов. Уголовные дела, которые заводились по материалам, добытым на основе провокации со стороны спецслужб, в судах часто не проходили. Более подробно об этом речь пойдет в 3-й главе данного учебного пособия.

Административно-полицейские меры,

использовавшиеся спецслужбами в борьбе с терроризмом

Органы политического розыска дореволюционной России активно применяли в деятельности по борьбе с терроризмом и другими посягательствами на общественный и государственный строй административно-полицейские меры, которые могли использовать как органы общей исполнительной полиции, так и непосредственно сама политическая полиция. Такими мерами являлись:

полицейский надзор;

полицейский арест;

административная высылка и ссылка.

Полицейский надзор устанавливался за лицами, подозревавшимися в подготовке или совершении преступлений, которые уже отбыли уголовное наказание, и вообще за всеми неблагонадежными. В практике деятельности полицейских органов различалось два вида надзора: гласный и негласный. Правовой основой установления гласного надзора являлся Устав о предупреждении и пресечении преступлений и имевшееся к нему приложение: « Положение о полицейском надзоре, утверждаемом по распоряжению административных властей».

Гласный надзор предполагал целый ряд ограничений личных прав граждан:

ограничение передвижения;

обязательные отметки в полицейских органах;

ограничение рода занятий и т.п.

Негласный надзор не был связан с явными ограничениями личных прав. Он осуществлялся скрытно, с соблюдением мер конспирации и в тех случаях, когда или не было достаточных и юридически значимых оснований для установления гласного надзора, или когда гласный надзор по каким-то соображениям был нецелесообразен.

Полицейский арест использовался в борьбе с террористами как мера пресечения при попытке уклонения от следствия и суда, а также как превентивная мера. Все случаи полицейского ареста как мера пресечения регламентировалась ст. 257 Устава уголовного судопроизводства. Полицейский арест как предупредительная мера общероссийским законодательством не регулировался и осуществлялся в силу сложившейся практики в системе органов Министерства внутренних дел.

Административная высылка и ссылка предусматривались «Положением о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия» от 14 августа 1881 г.

Под высылкой русское законодательство понимало удаление лица из определенного места мерами полицейского принуждения, под ссылкой – принудительное водворение лица в определенной местности. Решение о высылке или ссылке согласно ст. 34 «Положения о мерах...» принималось особым совещанием и затем утверждалось министром внутренних дел. Срок высылки и ссылки устанавливался до 5 лет. Лица еврейской национальности, подозревавшиеся в участии в террористической деятельности, могли высылаться полицией на основании закона о черте оседлости.

Полномочия полицейских органов по применению административных мер в борьбе с терроризмом и другими насильственными посягательствами на общественный и государственный строй значительно возрастали при введении в тех или иных местностях режима исключительного положения.

В российском законодательстве было предусмотрено несколько видов исключительных положений:

- положение усиленной охраны;

- положение чрезвычайной охраны, которое так же как и предыдущее положение вводились на основании упоминавшегося выше «Положения о мерах...» от 14 августа 1881 г.;

- военное или осадное положение, вводимое как в военное, так и в мирное время на основании «Правил о местностях, объявляемых состоящими на военном положении» от 18 июня 1892 г.;

- исключительные меры по охране общественной безопасности, вводимые в местностях, не объявленных на исключительном положении;

- крепостное положение и другие.

С принятием в 1906 г. новой редакции Основных законов Российской империи в них было подтверждено, что военное положение или положение усиленной охраны могли вводиться указами императора.

На наш взгляд, следует хотя бы перечислить основные дополнительные меры административно-полицейского и процессуального характера, которые предоставлялись полицейским органам в борьбе с терроризмом при введении различных исключительных положений. Это были следующие дополнительные меры:

- применять высылку и ссылку по более широкому кругу оснований, чем при режиме нормального положения;

- осуществлять административные аресты продолжительностью 1–2 недели и даже до 3 месяцев (при военном или осадном положении);

- производить во всякое время суток обыски и выемки во всех помещениях;

- закрывать торговые и промышленные учреждения;

- применять более широко юрисдикцию военно-окружных судов;

- налагать административные штрафы от 500 до 3 000 руб.;

- конфисковывать имущество, используемое в преступных целях;

- прекращать деятельность органов земского, городского, местного самоуправления с передачей всей полноты власти органам губернского правления и полиции или главным военным начальникам той местности, где вводилось исключительное положение.

Эффективность использования в борьбе с терроризмом специальных и административно-полицейских мер и конечная результативность деятельности всех карательных органов, принимавших участие в этой борьбе, во многом зависела от состояния и уровня развития правовой базы, регулировавшей борьбу с террористической деятельностью.